Эхо Марсельезы - [72]

Но после похоронных церемоний он вдруг влюбился, словно школьник, в молоденькую вдову Луизу де Бюдо, которой едва исполнилось двадцать. Стоило Монморанси увидеть ее, как он буквально сошел с ума и успокоился только тогда, когда взял ее в жены. Это был довольно удачный брак. В 1594 году мадам де Монморанси подарила своему супругу дочь, а еще через год – сына, крестным отцом которого стал сам Генрих IV. В 1598 году она умерла.

Находясь у ее смертного ложа, ее молодая тетя, мадам де Дизимьё, получила это знаменитое кольцо в дар и сохранила его у себя. Результат: в тот же день, сразу после похорон обожаемой супруги, вдовец влюбился в нее, тут же объявил о своей страсти и сделал ей предложение.

Уверенная в своей победе, бывшая мадам де Дизимьё забыла о драгоценном кольце. Она его где-то потеряла. И, о ужас! Нежный супруг вдруг стал безразличным, заявив, что «сыт этой женщиной по горло…».

Получив согласие церкви, Монморанси расстался с женой и отправил ее в один из своих многочисленных замков, строго-настрого запретив ей показываться в Шантийи. Подобный поступок, очевидно, не понравился Луизе де Бюдо, и ее дух после этого случая взял привычку бродить по замку каждый раз, когда там появлялся хозяин.

Что же касается кольца, то оно не пропало бесследно. Каким-то мистическим образом оно оказалось у сына Луизы, красивого, очаровательного и соблазнительного Генриха II де Монморанси, которому суждено было стать героем одной из самых красивых любовных историй того времени.

В Риме (в декабре 1614 года), в Сикстинской капелле, папа Павел V лично сочетал браком пятнадцатилетнюю девушку и семнадцатилетнего юношу, которого она раньше никогда не видела и который, конечно же, не присутствовал на церемонии. Странная и необычная помпезность для бракосочетания, если принять во внимание тот факт, что речь шла не о свадьбе короля и даже не о венчании принца крови. Однако имена жениха и невесты были известны во всей Франции и Италии: жених – это был наш Генрих II де Монморанси, герцог и первый христианский барон Франции, а невеста – Мария-Фелиция Орсини, дочь принца Виржинио Орсини, генерала галерного флота. Папа римский был ее дядей.

Этого брака захотела Мария Медичи, вдова Генриха IV. Мария-Фелиция была ее крестной дочерью и кузиной. Но во время пышных торжеств малышка еле сдерживала слезы. Она понимала, что ей придется, может быть, навсегда оставить все и всех, что и кого она так любила: свою мать, своих братьев и сестер, солнечный Рим. Во имя чего она должна отправиться в холодную страну, называвшуюся Францией? Лишь для того, чтобы жить с мальчишкой, которого она даже никогда не видела…

Путешествие во Францию в холодную зиму вовсе не улучшило ее мрачного настроения. Однако все поменялось, едва она увидела своего супруга. После их знакомства Мария-Фелиция не знала, как и благодарить Господа, пославшего ей такое счастье! Генрих был красив, высок, белокур, у него было удивительно привлекательное лицо, особый шарм которому придавали чуть-чуть раскосые темные глаза.

Юная итальянка с первого взгляда влюбилась в галантного француза. И он, в свою очередь, тоже не смог остаться равнодушным к этой прехорошенькой девушке со смуглой кожей и копной черных кудрей. Она не обладала той плодородной красотой а-ля Рубенс, которая тогда была в моде, но в ней имелась грация чистокровного создания, исключительное благородство, у нее были великолепные глаза, бархатный голос и яркий ум. Одним словом, не будучи абсолютно красивой, Мария-Фелиция излучала шарм и мастерски владела искусством привлекать к себе.

Их медовый месяц проходил в Шантийи. В том самом Шантийи, куда она потом будет возвращаться вновь и вновь, когда огонь любви Генриха угаснет и когда она начнет страдать. А ей придется немало пострадать от этой любви, о которой один современник тех событий написал так: «Она любила месье де Монморанси самой сильной любовью, которую только можно встретить на этом свете, ибо она никогда никого не любила, кроме него».

В Шантийи, вдали от придворного шума, она останавливалась чаще всего. Но не обязательно в замке. Коннетабль соорудил там огромное количество прекрасных сооружений, пусть и не таких импозантных, как основное здание. Среди прочего – семь часовен. Он же был настоящим католиком!.. Его сын Франсуа последовал его примеру, построив на берегу пруда и на краю самой красивой аллеи полевой домик, окруженный прекрасным садом. Этот домик Мария-Фелиция приспособила под себя: он принадлежал только ей. Ей нравилось обставлять его мебелью, обустраивать все по своему вкусу. Здесь она могла мечтать, плакать и залечивать свое разбитое сердце.

Да, Генрих обладал всеми вообразимыми достоинствами. Однако ему не хватало, пожалуй, самого важного – верности. Очевидно, он любил свою маленькую герцогиню, но был не в состоянии устоять перед соблазном, который представляли другие женщины. И одному Богу известно, сколько их у него было! Он постоянно обманывал Марию-Фелицию, но каждый раз возвращался к ней – раскаивающийся и сконфуженный…

В это время на мировую сцену начали выходить жеманницы – мужчины, которые хотели завоевать их сердце, должны были делать это в стихах. Поэтому у сильных мира сего вошло в моду прибегать к услугам поэтов. Так, например, Монморанси пригласил к себе талантливого Теофиля де Вио. Это был своего рода Франсуа Вийон, но менее испачканный грязью и лучше образованный, хотя, возможно, не такой гениальный, но находивший удовольствие в том, чтобы восстанавливать всех вокруг против себя.