Эхнатон. Паутина. Вернуться, чтобы быть повешенным. Вердикт. Нежданный гость. Возвращение к убийству. Тройное правило - [10]

Се — город Небосклона, нареченного именем Атона,

что повелел Атон воздвигнуть для вето,

как память о моем величии навеки.

Ибо он, Атон, Отец мой,

привел меня в город Небосклона.

Ни один из знатных не указал мне пути,

ни один из землепашцев не привел меня сюда, говоря:

«Вот место годное для Царя,

чтобы государь построил здесь город».

Нет, лишь Атон, мой Отец, привел меня сюда,

(Поднимает руки.)

Да живет он во веки веков, Отец мой Ра Характа,

Атон живой и великий, предопределивший жизнь,

сильный в жизни, сотворивший Себя Своими руками,

постоянный в восходе и закате и их повторении.

На Земле или на Небе всякий глаз видит Его,

когда наполняет Он землю лучами своими

и пробуждает к жизни.

Глаза мои наслаждаются видом Его, когда восходит Он

над храмом Атона в городе Небосклона и наполняет его

Своими лучами, прекрасный в любви, и освещает ими

жизнь мою во веки веков.

Я построю на этом месте храм для Атона, моего Отца.

Я построю здесь дворец фараона для себя

и дворец царицы для Нефертити.

Здесь, в холмах восточных, появится потом гробница,

в которой буду похоронен я,

моя Великая царица Нефертити и дочь моя Меритатон.

Если я умру в одном из городов на юге, севере,

западе или востоке, мое тело

пусть привезут в город Небосклона и в нем погребут.

И если моя жена, Великая царица Нефертити,

умрет в одном из городов на юге, севере,

западе или востоке, ее тело

пусть привезут в город Небосклона и здесь погребут.

Верховные жрецы, служители храмов Атона,

должны быть здесь погребены.

Здесь, от этих четырех камней и до восточных

и западных холмов

раскинется город Небосклона, принадлежащий Ра Характе.

Ибо все, что есть —

и горы, и долины, моря и берега, животные и люди —

им создано. И это — моя праведная клятва,

которую приношу охотно, отныне и навеки.

(Лихорадочно, вскинув руки к небесам.)

О Атон живущий,

ты даешь сыну своему Эхнатону

постигнуть предначертания твои

и мощь Твою.

Вся земля во власти Твоей десницы, ибо Ты создал людей;

Ты восходишь — и они живут,

Ты заходишь — и они умирают.

Ты время их жизни, они живут в Тебе.

До самого захода Твоего

их глаза обращены к Твоей красоте.

Когда Ты заходишь на западе,

останавливаются все работы.

Когда восходишь, труды продолжаются снова,

ибо Ты устроил порядок на земле, —

ради сына Твоего,

отпрыска тела Твоего,

Царя, живущего Правдой,

(С безмерным ликованием.)

Эхнатона, да продлятся дни его жизни!

И Великой Царицы, возлюбленной царем,

Владычицы Обоих Царств

(Берет ее руку в свою.)

Нефертити,

Живущей и Процветающей

во веки веков!

Занавес

Действие второе

СЦЕНА ПЕРВАЯ

Восемь лет спустя. Берег Нила около Фив. Три женщины стирают в реке. Верховный жрец, Мериптах, сидит под пальмой, завернувшись с головой в покрывало, и, кажется, спит

ПЕРВАЯ ЖЕНЩИНА

Какие новости?

ВТОРАЯ ЖЕНЩИНА

Подорожала мука.

ПЕРВАЯ ЖЕНЩИНА

Опять?

ВТОРАЯ ЖЕНЩИНА

А ему, старику, подавай в день шестнадцать просяных лепешек.

СТАРУХА

Нынче все переменилось, все не так, как в старые добрые времена. Скарабея для покойника и то не купишь.

ПЕРВАЯ ЖЕНЩИНА

А слыхала, что устроили в новом городе?

ВТОРАЯ ЖЕНЩИНА

Нет.

ПЕРВАЯ ЖЕНЩИНА

Там вырезан огромный барельеф, а на нем — царь целуется с царицей.

СТАРУХА

Да что ты!

ПЕРВАЯ ЖЕНЩИНА

Правда! Шурин сына своими глазами видел!

СТАРУХА

Куда катится мир! Ни приличий не осталось, ни веры! Царица-мать — она хоть достойно держится. Ее не увидишь в этих прозрачных одеждах, она не мелькает каждый день то там, то сям, как эта, новая!

ВТОРАЯ ЖЕНЩИНА

А эта вместе с фараоном разъезжает по городу на колеснице!

ПЕРВАЯ ЖЕНЩИНА

Нет!

ВТОРАЯ ЖЕНЩИНА

Да я говорю тебе — моему дяде сам четвертый колесничий рассказывал.

Стыд и срам!

ПЕРВАЯ ЖЕНЩИНА

А что, правда, будто у царя нет жен, кроме Нефертити, — или только слухи?

ВТОРАЯ ЖЕНЩИНА

Совершеннейшая правда. Колесничий дяде говорил… И все это знают!

СТАРУХА

Что, ни одной наложницы?

ВТОРАЯ ЖЕНЩИНА

Нет.

СТАРУХА

И это Великий Царь! К чему катится мир!

ПЕРВАЯ ЖЕНЩИНА

У него только одна женщина! Знаешь, что на это сказал бы мой муж? Он сказал бы… (Шепчет что-то на ухо Второй женщине. Обе смеются.)

СТАРУХА

Осторожней, вы!

ПЕРВАЯ ЖЕНЩИНА

О, здесь нас никто не услышит.

ВТОРАЯ ЖЕНЩИНА

Что же он за мужчина, если ему хватает единственной женщины?

ПЕРВАЯ ЖЕНЩИНА

Посмотрела бы я на своего мужа, стань он фараоном. Ему подавай не меньше трех сотен! И чтобы триста сыновей всего через год!

ВТОРАЯ ЖЕНЩИНА

Твой-то муж — известное дело! — Он и лев, и бык!

Кстати о быках. (Понижает голос до шепота.) Священные быки Мневиса — их больше нет.

ВТОРАЯ ЖЕНЩИНА

Что?

СТАРУХА

Священных быков больше не разводят. (Качает головой.) Последние времена, последние — уж и богов позабыли.

ПЕРВАЯ ЖЕНЩИНА

На храмы гоненья!

ВТОРАЯ ЖЕНЩИНА

Наш отец Амон не забывал о нас, а теперь у нас бога нет.

СТАРУХА

Старик мой то же говорит. Не может солнце быть богом. Оно спокон веку по небу ходит.

ПЕРВАЯ ЖЕНЩИНА

Да если бы хоть солнце почитать как Бога — так и этого нельзя, — надо, вишь, поклоняться жару Солнца или какой-то подобной чепухе!

СТАРУХА

А уж этот вовсе глупости.

ВТОРАЯ ЖЕНЩИНА

Ясное дело, глупости.

СТАРУХА

Весь мир сошел с ума.

ПЕРВАЯ ЖЕНЩИНА

А как вы думаете, это правда… (Озирается.) Верховный жрец храпит.

ВТОРАЯ ЖЕНЩИНА

Что?

Да говорят, будто прежняя царица ему не мать вовсе, и мальчика подбросили — и не царский он сын, а молоденького жреца Ра.