Его сильные руки - [29]

Наконец она оказалась в католической части кладбища. Надгробия здесь были массивнее, стояли ближе один к другому и утопали в море цветов. Но людей было немного; как справедливо предполагала Кэтрин, большинство из них присутствовали на мессе в церкви.

В старой части кладбища памятники были очень высокими и стояли почти вплотную, так что пробираться среди них было так же трудно, как по узкому проходу. Энни почти ничего не видела вокруг. Она слышала голоса, но не замечала людей, так что казалось, бесплотные духи дают о себе знать из потустороннего мира. Такая странная фантазия рассеялась, когда из-за камня неожиданно появился человек, вполне живой и реальный.

Энни подумала о том, что с наступлением темноты кладбище становится идеальным местом для ужасных преступлений или романтических свиданий. Даже при ярком свете солнца, а особенно когда оно заходило за тучу, ощущалась таинственная аура этого места. Она вспомнила, как тетя шутила по поводу привидений и колдунов, и холодок пробежал у нее по спине. Конечно, это глупость, но все же…

– О! – Энни чуть не налетела на массивного мужчину в сером жилете. Он быстрым шагом обогнул могильный камень, и они чудом избежали столкновения. Она сделала шаг назад и увидела перед собой очень красивого темнокожего мужчину.

– Прошу прощения, мадемуазель. – Он отступил в сторону и поднес руку к элегантной шляпе. На его лице сияла добродушная улыбка, а серо-зеленые глаза сверкали на солнце. – Вы в порядке?

– Да, спасибо, – улыбнулась в ответ Энни. – Просто я немножко испугалась. – Он отступил еще на шаг, не сводя с нее глаз, в которых она заметила искру восхищения, чем была очень польщена. – Похоже, вы спешите, так что не беспокойтесь обо мне. Не отвлекайтесь от своих дел. Я уверена, что они очень важные.

– Да, мадемуазель, это так. – Он снова улыбнулся, коснулся края шляпы и быстро пошел прочь. Его кожа была светло-медного оттенка, и, судя по одежде, он был цветным. Его отличали хорошие манеры и речь образованного человека. Энни смотрела ему вслед, пока он не скрылся за поворотом.

Она побрела дальше, но вдруг остановилась, когда заметила, как ей показалась, знакомый силуэт между надгробиями. Она спряталась за мраморную плиту и осторожно выглянула из-за нее.

Это был Делакруа. В элегантном костюме для верховой езды: черный сюртук, белые брюки, высокие черные ботинки. Белая сорочка и широкий галстук дополняли его наряд. Несколько крупных перстней на его руке ярко вспыхнули в лучах показавшегося из-за тучи солнца.

Но у Энни не было никакого желания покидать свое укрытие. Она находила, что Делакруа выглядит восхитительно, и могла наблюдать за ним отсюда, оставаясь незамеченной. Она много раз пыталась проанализировать свой интерес к Делакруа и понять, почему чувствует себя не в своей тарелке, когда он оказывается поблизости, но до сих пор не пришла ни к какому разумному выводу.

Восхищение, которое он вызывал в ней, казалось тем более странным, что она неодобрительно относилась к нему и ко всему, что было с ним связано. Она считала его безответственным повесой, лишенным всяких серьезных мыслей. Однако ему нельзя было отказать в уме. Но чем он был занят? Он не походил на мужчину, о котором она мечтала, отправляясь в Америку. Он был для нее… загадкой. Да, должно быть, ее влекло к нему простое любопытство. Вот почему она не могла отвести от него глаз.

Делакруа прислонился к надгробию, скрестив руки на груди. Он был без шляпы, его волосы трепал ветер, делая их похожими на водоворот черных волн, сверкающих на солнце. Он стоял запрокинув голову и упираясь затылком в каменную плиту, подставив лицо солнцу и закрыв глаза.

Энни вспомнила, как он выглядел в тот вечер в опере, когда, вот так же запрокинув голову, смеялся над ее саркастическим заявлением о желании походить на креольский идеал женщины. Он излучал в тот момент такую мужскую силу и энергию, воспоминание о которой не раз возвращалось к ней на протяжении последних нескольких недель. Но это воспоминание имело привкус горечи. Он так грубо оставил ее, удалившись под руку с двумя дамами и еще с одной, которая ухватилась за фалды его сюртука.

Энни прищурилась и продолжала наблюдение. Солнце грело ей плечи, от чего по всему телу расползалась приятная лень и слабость, а отчасти и… чувственная нега. Аромат цветов наполнял влажный воздух. Она внимательно рассматривала Делакруа с головы до пят. Несправедливо, чтобы один человек обладал столькими физическими достоинствами одновременно…

Он пошевелился, и Энни нырнула за плиту и прижалась щекой к холодному камню. Ее дыхание странным образом участилось. Она закрыла глаза и постаралась успокоиться. Она просто смутилась от того, что поймала себя за неприличным любованием этим скандально известным типом…

– Мадемуазель Уэстон! Не ожидал встретить вас здесь.

Энни открыла глаза, отодвинулась от плиты и выпрямилась. Она быстро взглянула на него и тут же отвернулась, потому что ей показалось, что в глубине его глаз сверкнули веселые искорки. Она, опасаясь снова посмотреть ему в лицо, полагала, что он заметил, как она разглядывала его, и это его развеселило. Поэтому ее взгляд рассеянно блуждал вокруг.