Его любовь - [101]

Это ведь он устами своего героя — легендарного Наливайко — говорил:

Мне ад Украйну зреть в неволе,

Ее свободной видеть — рай!

Тарас не раз читал и перечитывал его думы, поэму «Войнаровский».

— У князя есть неплохая библиотека, — сказал Капнист, — там найдете и томик Рылеева. А еще многое может вам рассказать о Кондратии наш сосед из Туровки Маркевич. Если угодно, можем и к нему заглянуть. Это недалеко от Яготина. У Маркевича есть и письма Рылеева — они состояли в переписке.

— Непременно побываем! — горячо воскликнул Тарас.

— Мой брат, Семен Васильевич, был женат на сестре Сергея Муравьева-Апостола, — сказал Капнист и, покосившись на широкую спину возницы, совсем тихо добавил: — Повешенного… — И, помолчав, продолжил: — Это все были друзья, все как одна семья. Ближайшим приятелем Волконского был Михаил Бестужев-Рюмин, а Матвей Муравьев-Апостол служил адъютантом у Репнина. Кстати, — спохватился Капнист, — адъютантом у Репнина был и Лев Баратынский, брат известного поэта Евгения Баратынского. Лев влюбился в княжну Варвару, но пожениться им не удалось. Ну, словом, вмешалась княгиня. А матери всегда все виднее, дескать, неудачная партия для дочери. С той поры Варвара одна, и никто не отваживается потревожить ее девичье сердце.

В тон ему пошутил и Тарас:

— Надеюсь, я тоже не нарушу ее покоя.

В эту минуту ему невольно вспомнилась Ганна. Только ради нее хотелось еще побывать в Мосевке, не уезжать так внезапно с Капнистом. Красивая, кроткая, нежная, так глубоко сумевшая заглянуть в его одинокое сердце своими до черноты синими глазами, она словно околдовала его. В ушах его все еще звенел ее мелодичный голос.

Уезжая, он ничего не стал ей объяснять, лишь пообещал непременно еще раз побывать у них в Березовой Рудке и написать ее, Ганнин, портрет. И обещание свое он конечно же выполнит. Но пусть Ганнуся извинит его — это будет через некоторое время, А пока держит он путь в Яготин.

Над горизонтом все шире расползалась фиолетовая туча, а позади нее небо было уже исполосовано серыми прядями дождя. В лицо повеяло свежестью. Тарас оглянулся.

— Мы вовремя сбежали, — сказал он. — В Мосевке уже ливень.

Капнист озабоченно посмотрел вверх:

— Боюсь, что гроза нас все-таки догонит.

Яготинский парк тянулся на несколько миль вдоль огромного озера, и казалось, что между толстыми стволами деревьев светится не водная гладь, а бездонная небесная даль.

Остановившись у ворот, Капнист и Шевченко пошли прямой тенистой аллеей, напоминавшей зеленый туннель. Вот в далеком просвете мелькнул белый фасад дома. И Капнист, быть может желая нарушить какую-то слишком уж напряженную тишину, принялся рассказывать необычайную историю этого дворца.

Сначала этот дом возвели в Киеве, на Печерских горах, откуда открывался прекрасный вид на заднепровские дали. Поставил его дед княгини гетман Разумовский, екатерининский вельможа, а в прошлом простой казак с Черниговщины, из Козельца, Кирилло Розум. У него был хороший вкус, и дом получился на славу — просторный и красивый.

И как раз тогда на юг через Киев проходили войска, и киевский комендант сообщил, что он должен будет разместить солдат и в доме Разумовского. Кто-кто, а отставной фельдмаршал знал, сколько хлопот и убытков принесет этот постой. Для видимости хозяин дал согласие, а тем временем во владения Разумовского помчался гонец. К ночи оттуда прибыл длиннейший обоз — три тысячи подвод. За одну ночь дом разобрали, перевезли в Яготин и поставили на таком же, как и днепровский, живописном берегу небольшой речушки Супой.

— Все произошло как в сказке, — усмехнулся Капнист. — Махнул волшебник палочкой — дома не стало, махнул второй раз — дом в другом месте, за добрую сотню верст.

— Да, руки человеческие все могут, могут и так махнуть, — как бы в шутку произнес Тарас, — что от этих домов и вовсе следа не останется. Тоже как в сказке.

Капнист искоса взглянул на него и, хотя хорошо понял намек, все же ничего не сказал, лишь помрачнел и насупил свои черные косматые брови.

Какое-то время шли молча. Неожиданно из боковой аллеи показались две женщины — старая и молодая, очень похожие одна на другую и внешним видом и одеждой.

— Княгиня с дочерью Варварой, — сказал Капнист.

Княгиня сразу заметила их и подняла лорнет. А Варвара шла, о чем-то задумавшись, и, казалось, ничего кругом не замечала.

Тарас обратил внимание на тонкие черты ее продолговатого бледного лица, красивый выпуклый лоб, горделиво поставленную небольшую головку с тугим узлом сколотых на затылке кос.

Внезапно налетевший сильный ветер дерзко рванул подол ее легкого платья.

— Кажется, нас все же догнала гроза, — сказал Капнист. — Посмотрите на небо. А дамы небось вышли на прогулку и не замечают, какая коварная туча нависла над ними.

Ветер шевельнул кроны деревьев, и вот уже весь парк, словно не желая мириться с такой бесцеремонностью, сердито зашумел, заволновался.

Капнист быстро подошел к дамам и учтиво поклонился. Княгиня и Варвара узнали его.

— О, дорогие мои, скорее возвращайтесь домой, — обеспокоенно посоветовал Капнист. — Сейчас начнется дождь.

— А может быть, мы еще успеем немного пройтись, — начала было княгиня, потому что не привыкла сразу отступать от своих намерений. Но в ту же секунду о поникшие от жары листья, о нагретую солнцем землю звонко застучали редкие, но тяжелые капли.