Его любимая Кошка - [45]

— Жаль…

Главное не плакать, чем помогут нам мои слёзы и истерики? А глаза всё равно защипало, когда я представила несчастного человека, запертого в крошечной зловонной комнатке. Мою матушку содержали в приличном заведении, но всё равно это было жуткое и пугающее место, где всё время кто-то плакал или кричал… Рука Файса легла на мои ладони совершенно неожиданно, сжала мои пальцы, утешая.

— Мы найдем эту сволочь, — кивнул лорд Файс, — не нужно плакать. Возможно, Эвансу вскоре станет легче.

— Я очень надеюсь, — шепнула я и отвернулась к окну, а потом тихо позвала, — Руфус…

Заспанный, ленивый и недовольный песец появился в воздухе и смачно зевнул. Потянулся, подняв пушистый хвост трубой.

— Ну? — изрёк джинн.

Я протянула амулет Руфусу, зверёк с интересом глянул на камушек, пошевелил носом, принюхиваясь. С недовольством глянул на меня.

— Что это? Я думал, мне вкусненькое предложат, — сварливо произнёс песец, — а мне под нос кусок мостовой тычут.

— Этот камень, по словам Ави, только что светился, — пояснил за меня Файс.

— Синее свечение с серебристыми искорками. А потом это всё исчезло, — подтвердила я.

Руфус недовольно вздохнул, потом закатил глаза. После демонстрации джинну моего сжатого кулака зверёк перестал выделываться и стал серьёзным. Взял из моих рук амулет. При всей своей эфемерности предметы Руфус брать умел.

— Странная штучка, — произнёс Руфус, повертев камешек в лапках.

Даже на зубок его попробовал. Понюхал. Лизнул. Файс придвинулся ближе, опёршись локтями на колени. Мы сидели напротив друг друга, а между нами завис задумчивый светящийся зверь.

— Ты такое видел раньше? — пробасил Файс.

— Нет, но похоже на какой-то транслятор. Сейчас вот он уснул, — произнёс джинн, — обычный камень.

Файс потёр подбородок, насупив брови:

— Вычислить источник можно? — спросил мужчина.

— Сейчас — нет, — уверенно заявил джинн, — камень заснул. Когда проснётся, тогда появится шанс.

И Руфус, брезгливо поморщившись, вернул мне амулет.

— Но я видела свечение… А ранее ничего такого не замечала.

— Дай подумать, — Руфус тут же стал серьёзным, приложив кончик хвоста ко лбу. — Возможно, это цепочка. Амулеты связаны одной магической цепью, но она не постоянна. Видимо, активируется, и тогда волна проходит по камням. Вот её ты и увидела. А пока магического влияния нет, то камни спят, и их магическая основа тоже.

— Это значит, что сейчас где-то кто-то опять сошёл с ума? — уточнил Файс.

— Вероятнее всего, — кивнул джинн, — я думаю. Значит, дело не в существе. Тут колдовство другого уровня. При всплеске магии возможно найти источник… Это истинная магия.

Файс вопросительно глянул на меня и пришлось пояснить:

— Это значит, что камнями управляет колдун.

— Или шаман? — изогнул бровь Файс.

Файс слегка мне улыбнулся, будто мы говорили о чём-то,() только нам понятном. Словно шифр. Руфус и вправду растерянно глядел то на меня, то на безопасника.

— Какие вы оба загадочные… — протянул джинн, — а куда мы едем?

— К цветочнице, — не сговариваясь, вместе произнесли мы с Файсом.

***

— Точно всё хорошо? — с подозрением спросила я у Файса.

Мы стояли на пороге небольшого, аккуратного, обвешанного цветочными горшками домика, что теснился между магазинчиками в одном из городских переулков. Я нервничала, Руфус, как всегда, растворился, оставив нас самих разбираться с проблемами, но обещал отслеживать колебания магии. А вот Файс меня настораживал. Этот подозрительный румянец на щеках и потухший взгляд. С трудом подавила в себе желание приложить ко лбу безопасника руку.

— Леди, не нужно меня нянчить, — чуть лениво произнёс Файс, — я давно уже не младенец.

— Но у вас ранение, возможен жар. Тошнота? Головокружение?

— Головокружение уже начинается, да, — чуть раздражённо произнёс мужчина и глянул на меня.

И бровь так многозначительно изогнул, явно намекая, кто является причиной его головокружений.

— Когда приедем во дворец, отведу вас к доктору, — решительно сообщила я. — Мне не нравится ваш цвет лица.

— Да что вы…

Дверь распахнулась, являя нам «повелительницу вместилищ цветочных». Женщину эпическую во многих смыслах. Начиная с волос. Нет, ну я знаю, что многие леди преклонных лет предпочитают освежать седину разного рода красителями, но эта госпожа явно переборщила с фиолетовым оттенком. Или так было задумано? Сиреневые или, скорее, лиловые локоны были уложены в высокую прическу, своей конструкцией напоминавшую башню.

Монументальная, не лишённая изгибов фигура была обтянута чем-то пёстрым, с вензелями. По расцветке платье походило на ковёр, количеством драпировок — на штору. То, как некоторые складки с треском натягивались на выдающемся бюсте цветочницы, внушало страх. Я не склонна смеяться над вкусами людей, считаю, что каждый имеет право самовыражаться как ему вздумается. Просто моё чувство прекрасного рухнуло в обморок и временно освободило иронию и сарказм.

— Что? — хмуро уточнили у нас вместо банального «здравствуйте».

— День добрый, — не менее хмуро ответил Файс.

В ответ на любезность нам подарили мрачный, полный ненависти ко всему живому взгляд. Я даже на шаг отступила, когда карие глаза дамы впились в мою персону. Женщина изучила взглядом Файса. Подбоченилась.