Египтяне в Нубии - [9]
Автор послания находился на военной службе в Нубии. Он опасался быть вовлеченным в какую-то интригу, обуреваемый подозрениями, что его прежний союзник Иру пытался сделать его жертвой заговора. Мерранехет в нежелательной для него ситуации думал добиться осуждения Сабни[37] судом Хора, при этом напоминая Иру, как однажды при похожей ситуации он принял сторону Мерранехета. Как видим, взаимоотношения между сановниками, служившими в Нубии, "начальником войска" Мерранехетом и правителем Сабни достигли такой остроты, что Мерранехет, по сути дела, угрожал Сабни оружием, не без намека для Иру, надеясь, однако, что последний, вмешавшись, разрешит возникшие недоразумения, чреватые нежелательными последствиями и для него, правителя Элефантины, мирным путем.
Если Мерранехет обращался с просьбой к правителю Элефантины, поскольку тот мог прекратить бесчинства Сабни, то Сабни был подчинен Иру и не был правителем Элефантины, но тогда не совсем понятно, почему титулатура правителей Иру и Сабни совпадает. Возможно, Сабни претендовал на должность правителя Элефантины, а Мерранехет, имея личные разногласия с Сабни, в то же время обращался за поддержкой к Иру как к союзнику в борьбе с Сабни, а также как к лицу, которое могло санкционировать подобную борьбу.
Вместе с военными отрядами в походах принимали участие писцы и жрецы (последние скорее всего примыкали к ним). Известно об участии в экспедициях "судьи-писца" (s3b sš) и "наставника судей-писцов" (sḥd s3b sšw) (см. Wb. III, 421). "Писцы подразделений отряда" (sšw n(w) s3w) (Weigall, 1907, ил. 58) (к переводу термина s3 см. Reisner, 1931, с. 276, план XI) тоже входили в состав военных отрядов. Иногда в отряде оказывались "начальники писцов храма" (imj-r sšw ḥwt-ntr); жрецы (ḫrjw-ḥb) (Weigall, 1907, ил. 58).
Отряды пехоты различались по вооружению. Г. Фишер обратил [22] внимание на надписи в одной из мастаб VI династии в Саккара, где перечислены титулы imj-r mš>c w3 (?); imj-r hj; imj-r mnf3t. В соответствии с этим ученый делил отряды на легко- и тяжеловооруженные (Fischer, 1959, с. 269, ил. 25). Интересно в этой связи отметить, что детерминатив к термину "войско", встречающийся в надписи сановника Уны, изображает воина-лучника, держащего булаву (Urk. I, 101), из чего можно заключить, что в войско Уны входили и отряды лучников, и отряды, пользовавшиеся булавами. Так постепенно складывалось различие в боевом предназначении и тактике ведения боя отрядов пехоты. Термин же ms>c приобрел и более широкое значение — "войско". Такое войско состояло из подразделений (tswt),[38] которые, в свою очередь, дробились на более мелкие единицы — s3 (Weigall, 1907, ил. 58).
При ведении боевых действий в отдаленных районах Нубии пехоту к месту сражений часто доставляли суда. Флот в этот период еще нельзя назвать военным. Грузовые суда, на которых во время походов воины перебрасывались к месту битвы, играли лишь вспомогательную роль, хотя уже с правления первых династий часто использовались для походов в Нубию. Так, на Палермском камне в непосредственной связи упомянуто два сообщения: "Год... 2-й строительство судов dw>c-t>cwj в длину 100 локтей из дерева mr и 60 царских ладей dpt 16 (число 16 после существительного ладья относится либо к количеству весел, либо к их длине). Разорение земли nḥs(jw)" (Urk. I, 236).
Итак, в период Древнего царства специального ведомства по делам Нубии в Египте еще не существовало. Однако постоянные связи с Нубией, как казалось, неисчерпаемым источником рабов и сырья, привели к выполнению определенными чиновниками поручений по организации военных и торговых экспедиций. Исследование титулатур египтян, посылавшихся в Нубию, подтверждает, что египетская администрация прежде всего устанавливала торговые контакты с Нубией (но часто сырье и товары захватывались силой) и лишь в лучшем случае ставила целью планомерную эксплуатацию богатств страны, связанную с расселением египтян на ее территории. Повышенная заинтересованность египетских властей в Нубии формально проявилась в назначении на должность "начальников Верхнего Египта" правителей Элефантины, порой образно называемой "вратами, связывающими земли" (Urk. I, 254).
Дмитрий Алексеевич Мачинский (1937–2012) — видный отечественный историк и археолог, многолетний сотрудник Эрмитажа, проникновенный толкователь русской истории и литературы. Вся его многогранная деятельность ученого подчинялась главной задаче — исследованию исторического контекста вычленения славянской общности, особенностей формирования этносоциума «русь» и процессов, приведших к образованию первого Русского государства. Полем его исследования были все наиболее яркие явления предыстории России, от майкопской культуры и памятников Хакасско-Минусинской котловины (IV–III тыс.
Книга представляет собой исследование англо-афганских и русско-афганских отношений в конце XIX в. по афганскому источнику «Сирадж ат-таварих» – труду официального историографа Файз Мухаммада Катиба, написанному по распоряжению Хабибуллахана, эмира Афганистана в 1901–1919 гг. К исследованию привлекаются другие многочисленные исторические источники на русском, английском, французском и персидском языках. Книга адресована исследователям, научным и практическим работникам, занимающимся проблемами политических и культурных связей Афганистана с Англией и Россией в Новое время.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Дмитрий Алексеевич Мачинский (1937–2012) – видный отечественный историк и археолог, многолетний сотрудник Эрмитажа, проникновенный толкователь русской истории и литературы. Вся его многогранная деятельность ученого подчинялась главной задаче – исследованию исторического контекста вычленения славянской общности, особенностей формирования этносоциума «русь» и процессов, приведших к образованию первого Русского государства. Полем его исследования были все наиболее яркие явления предыстории России, от майкопской культуры и памятников Хакасско-Минусинской котловины (IV–III тыс.
1968 год ознаменовался необычайным размахом протестов по всему западному миру. По охвату, накалу и последствиям все происходившее тогда можно уподобить мировой революции. Миллионные забастовки французских рабочих, радикализация университетской молодежи, протесты против войны во Вьетнаме, борьба за права меньшинств и социальную справедливость — эхо «долгого 68-го» продолжает резонировать с современностью даже пятьдесят лет спустя. Ричард Вайнен, историк и профессор Королевского колледжа в Лондоне, видит в этих событиях не обособленную веху, но целый исторический период, продлившийся с середины 1960-х до конца 1970-х годов.
В работе впервые в отечественной и зарубежной историографии проведена комплексная реконструкция режима военного плена, применяемого в России к подданным Оттоманской империи в период Русско-турецкой войны 1877–1878 гг. На обширном материале, извлеченном из фондов 23 архивохранилищ бывшего СССР и около 400 источников, опубликованных в разное время в России, Беларуси, Болгарии, Великобритании, Германии, Румынии, США и Турции, воссозданы порядок и правила управления контингентом названных лиц, начиная с момента их пленения и заканчивая репатриацией или натурализацией. Книга адресована как специалистам-историкам, так и всем тем, кто интересуется событиями Русско-турецкой войны 1877–1878 гг., вопросами военного плена и интернирования, а также прошлым российско-турецких отношений.