Егеренок - [26]
Мальчишка, черноглазый и черноволосый, вежливо спросил отца, кого ему нужно видеть.
— Видеть? Хм, многое надо бы мне увидеть. Лагерь у вас тут, что ли?
— Ага, лагерь. Гербарии собираем, всякие другие биологические экспонаты. В общем, научная экспедиция.
Отец придирчиво осмотрел палатки, берег озера.
— Экспонаты, экспедиция, значит… А случаем, ваши экспонаты утят или икряную рыбу не предусматривают?
— Ну-у-у, что вы-ы, дядя, — девочка в панамке обиженно оттопырила губы. — Мы такими делами не занимаемся, мы сами ловим…
Мальчишка тычком в бок отодвинул ее в сторону.
— Мы тут с учителем, позвать его?
— Хм, позовите, пожалуй.
— Сергей Иваны-ыч, идите сюда-а!
Из средней палатки, перед которой в землю был врыт шест с вымпелом, вылез, пригнувшись, учитель. Ромка встретился с ним взглядом: «Как бы поговорить?»
Сергей Иванович поздоровался с отцом.
— Вы к нам в гости или по делу, Владимир Васильевич?
Отец вяло пожал протянутую учителем руку.
— Какие уж с вашими питомцами дела? Боюсь, как бы они не набедокурили на озерах, вот и заехал.
Ребятишки, подошедшие вслед за учителем, враз смолкли. Черноволосый мальчишка уставился на отца с обидой. Сергей Иванович смутился.
— Вы напрасно так о наших ребятах думаете, Владимир Васильевич. Плоховато вы их знаете.
— Да ладно уж, чего там — плоховато. Отдыхайте себе, а мне недосуг.
Ребята от палаток неласково провожали взглядами отца, и Ромке было обидно за них. Но и отец не виноват: он же ничего не знает про дозор. Чего Сергей Иванович стоит и не скажет?
Отец шагнул в лодку, схватился за борт. Ромка напоследок взглянул на берег. Сергей Иванович прищурился улыбаясь и кивнул, дескать, все в порядке, Роман, живем и действуем.
Глава XI
Ромка вполголоса подосадовал на погоду и плотнее закутался в старый плащ с капюшоном. Будет ли из затеи отца толк? В такую непогодь, пожалуй, и браконьеры не захотят вылезать из дома.
— Ничего, Ромка, темная ночь да сумятица первые вору помощники. Может, и не напрасно стынем.
Ромка поразился: «Как отец отгадал его мысли?» Но спросить не успел.
— Кря-кря-кря, — лениво, будто спросонья, прокрякала утка. В зарослях тальника у недальнего островка что-то зашелестело, над травой поднялась голова в зимней шапке и тут же пропала.
Ромка вздрогнул: «Неужели так скоро?»
— Тише!
— Кря-кря-кря, — снова тихонько раздалось над водой.
Из зарослей тальника вырвалась лодка. Над озером в несколько голосов загремело:
— Стой, стой!
— Клади весла!
Ни Ромка, ни его отец не успели опомниться, как вспыхнул фонарик, кто-то уже замахнулся багром, чтобы взять на абордаж, но сейчас же растерянно крикнул:
— Братцы, так это же егерь!
Ромка узнал Саню Мизинова.
— Мизинчик, ты? Зачем же вы за нами следили?
Саня Мизинов ухватился за борта лодок, свел их вплотную.
— Так мы же не знали, что это вы. Думали, кто-то за утками охотится.
— Нет, постойте, постойте! — озадаченно сказал отец. — Что вы тут делаете ночью, да еще в такую погоду?
— Браконьеров ловим! — крикнула Нюшка Мордовцева, у которой в руках был фонарик.
— Что-о? Так это вы нам целую неделю мозги крутили?
— Мы! — хором ответили с лодки.
— И это ваш лагерь на Сигачевом озере?
— Наш, наш!
— Да где же вы прятались все время? Я вас на озерах только издали замечал.
В лодке засмеялись.
— А про это своего Ромку спросите. Ха-ха-ха!
— У нас теперь не один отряд, а целых пять, — объяснила Нюшка. — Сергей Иваныч с седьмым «б» сейчас на других озерах дежурит.
— Черт-те что получается, — в голосе отца прозвучало недоумение. — А в лесу это не ваши ли дозорные хозяйничают? Не вы ли этот таинственный ПД?
— В лесу? ПД?
В лодке заспорили, захихикали.
— Нет, не знаем.
— Мы, кто же еще.
— Да нет, вся школа там.
— Довольно болтать, айда дальше! — Саня Мизинов оттолкнул лодку. — Ромка, ты сейчас с нами или с отцом?
— Та-ак, — протянул отец, — значит, и ты, Ромка, меня все лето вокруг пальца обводил? Эх, что бы раньше сказать! А то ведь сколько я себе и вам крови попортил! Ну да ладно, ребята, большущее спасибо, вы меня как живой водой облили.
— А вы к нам в лагерь приходите, Сергей Иваныч вам все расскажет! — прокричала с удаляющейся лодки Дуся Струева.
И еще из туманной седой пелены донеслось протяжное:
— Рома-ан, ты скорей приходи-и! — Нюшка звала.
Ночь высветлялась. В небе задребезжал крылышками бекас и с громким криком: «Ти-куль, ти-куль, ти-куль!» — черной молнией упал к земле — эта птица одна из первых возвещает наступление утра.
— А что же это я их про сеть-то не спросил? — отец перестал грести, струйки воды зажурчали под носом лодки. — Может, они знают, кто принес?
— А чего тут знать-то, — Ромка ухмыльнулся, — это Колька-шофер поставил, а мы ее рраз — и конфисковали. На то мы и дозор.
Отец помолчал, мрачнея, буркнул:
— А я думал, кто сам принес, надеялся…
Когда они выбрались на берег, уже парило, как в бане. Теплый ветер наносил с полей сытный дух поспевающей ржи, а от соснового бора так и тянуло смольем.
