Эффект бабочки - [52]

Потом я чаще всего была благодарна отцу за быстро законченный разговор. От этих звонков у меня оставалось лишь смутное чувство подавленности, не проходившее весь вечер.

В Стокгольме мое воссоединение с Кристером прошло проще. Возможно, потому что я понизила уровень ожиданий. Всего за несколько месяцев я перестроила свою жизнь, и теперь она полностью крутилась вокруг возлюбленного, не оставляя места разочарованиям. Приняли меня с размахом. Кристер встречал на перроне с охапкой роз, а по дороге, в такси, куда погрузили весь мой скарб, мы сидели на заднем сиденье и целовались.

В огромной квартире на Тегнергатан нас ждала мама Кристера, приготовившая ужин из трех блюд.

– Ну, наконец-то мы с тобой встретились, Будиль. Я наслышана о тебе. Добро пожаловать! Меня зовут Лиллиан, полагаю, Кристер уже обо мне рассказывал. – Она наклонилась, чтобы поцеловать меня в щеки, и я, не поняв намерения, отступила на шаг назад. Моя оплошность, похоже, смутила Кристера, но его мама не стала заострять на ней внимание, сказав:

– Проходи, дорогая, я покажу тебе нашу квартиру.

Кристер, подхватив мои сумки, исчез в другом направлении. Я проследовала за его матерью. Вначале я застеснялась, не зная, как вести себя в ответ на ее безудержную сердечность. Обстановка была совсем не такая, как в доме моего детства, и эти огромные различия заставили меня почувствовать их превосходство. Мне хватило уже одного вида антикварной мебели. Просторные комнаты, обшитые стеновыми панелями, потолки окантованы лепниной. Да и сама Лиллиан – в нарядном платье, в ушах – массивные золотые серьги, губы накрашены помадой персикового цвета, волосы аккуратно уложены. Она была в туфлях на каблуках, и я в одних носках выглядела рядом с ней простушкой. К своему ужасу, я еще обнаружила в носке дырку.

– Эту картину я выиграла в лотерее Художественного общества на прошлой неделе. Она восхитительна, не правда ли? Очень изысканна. Я не знаю, рассказывал ли тебе Кристер: я занимаю должность заместителя председателя Общества изобразительных искусств и в этом качестве часто знакомлюсь с новыми, оригинальными дарованиями в самом начале их творческого пути.

Наконец появился Кристер. Мне хотелось, чтобы он взял меня за руку, но он этого не сделал. Много позже я осознала, что он много чего избегал в присутствии матери.

Лиллиан хлопнула в ладоши:

– И раз уж речь зашла о новых дарованиях, лучшее я припасла на конец. Любимый, не пора ли нам показать твои картины?

Этот характерный тон. Тогда я заметила его впервые. Помню свою реакцию, но, твердо решив, что все прекрасно, я тут же отогнала от себя мимолетно возникшую неприязнь.

Не дожидаясь ответа, Лиллиан прошла вперед, и мы последовали за ней.

– Ты увидишь, Будиль, насколько Кристер талантлив. Он невероятно вырос в последнее время, думаю, благодаря тебе.

Комплимент порадовал меня, и я попыталась найти ему подтверждение в глазах Кристера. Но он отвел взгляд, и мы проследовали дальше по коридору, вдоль стен которого по обе стороны возвышались встроенные шкафы. Остановившись, Лилиан жестом пригласила пройти вперед. Соседняя комната была переоборудована под художественную мастерскую: краски, баночки, тюбики и кисточки загромождали полки и столы. Вдоль стен стояло множество картин, а в центре располагались три мольберта с живописными работами. Я быстро окинула их взглядом и, не найдя того, что ожидала, вернулась к первой картине, чтобы изучить ее подробнее. Полотно было полностью закрашено красным цветом, который в одном углу переходил в розовый. Вторая картина – похожа на первую, только в синих оттенках. На третьем мольберте стояла картина со сложным орнаментом в клетку в черных и белых тонах и огненно-оранжевой звездой посередине. Я восстанавливала в памяти произведения искусства, которые Кристер описывал во время наших разговоров. Мотивы, фактуру, скрупулезно подобранное сочетание полутонов. И названия, такие как «Зеркало жизни», «Все уровни печали», «Гармония холода». Как он играл со светом, чтобы создать иллюзию глубины и выделить детали. Я вживалась в замыслы Кристера, по-настоящему стараясь понять и проследить ход его мыслей при создании художественных образов.

Разочаровалась ли я в его живописи? Нет, скорее, очень удивилась. В то же время я знала, какого внимания она была удостоена, и неспособность понять это величие лишь усугубляла мое чувство неполноценности.

Я понимала, что должна высказаться, но никак не могла подобрать слова. Мне так хотелось показаться компетентной, использовать термины и понятия, которые позволили бы ощутить себя на равных с Кристером и его просвещенной матерью. Мне хотелось, чтобы меня приняли и впустили в свой круг.

Стоя посреди комнаты, Лиллиан наблюдала за мной, ее лицо было исполнено ожиданий:

– Ну как? Что ты думаешь? Правда, прелесть?

– Да, действительно.

Обернувшись, я улыбнулась Кристеру. Он стоял, скрестив руки на груди и опершись о дверной косяк. Выражение его лица я уже понимала. Черная вспышка во взгляде с быстротой молнии находила протоптанную дорожку к глубинам моей души.

Эффект не заставил себя долго ждать.