Ее темное желание - [89]

– Не знаю. Я никогда раньше не пробовала. Все, что я знаю, я втайне выискивала в библиотеках, к которым у меня больше не было доступа после изгнания. Я только знаю, что я ощущаю магию, могу увидеть или услышать ее там, где она скрыта от других. Я воспринимаю ее и могу ее различить. В болоте она тоже была, – опустив голову, она коснулась витков, – и эта магия будто подсказала мне, как я могу ей воспользоваться. Словно она хотела, чтобы я ей воспользовалась.

Она задумчиво прикусила нижнюю губу, словно хотела сказать что-то еще. Но затем ей будто пришла в голову другая мысль, и Лэйра сняла со спины походный мешок и сунула в него руку.

– И с этим произошло что-то похожее. – Она протянула ему рассекатель времени. – Магия знает, что ей нужно. И если я хорошо прислушаюсь, она расскажет об этом мне.

– Ты родилась с ней, Лэйра. Тебе не нужно изучать, как она работает. Точно так же, как не нужно учиться дышать. Достаточно просто не запрещать себе этого.

Глава 38 Лэйра

– Расскажи мне что-нибудь о твоих кремнях, которые ты упомянул, – попросила Лэйра после того, как они прошли еще немного. – Они тоже… волшебные?

Улыбнувшись, он покачал головой:

– Это были обычные камни. Камни-близнецы, один такой же, как другой. – Его улыбка стала печальной. – Я давно их хранил, они с моей родины.

– Из Лиаскай. – Я не знала, что там владели искусством огненной магии.

– Из Кеппоха, – бесцветным голосом сказал Аларик. – Я родом из Кеппоха, Лэйра.

На это у меня не нашлось ответа. Осталось лишь молчание и запутанные чувства, которые не знали, куда метнуться.

Когда-то я считала, что знаю Аларика. Я знала истории из его детства, знала, до скольких лет он сосал палец, знала, что он слушал песни, которые пела няня, когда засыпал, и что в свой шестой день рождения он с утра свалился с пони, которого получил в подарок, после чего ему пришлось несколько недель пролежать в постели, но он симулировал боль, боясь сказать отцу, что он не понравился этому пони и больше никогда не хочет ездить верхом. А теперь это.

Меня приводило в ужас, что повторялось снова и снова. Ведь я знала, что Аларик врал. Он даже шептал мне, что в меня влюблен, он смеялся и кричал в ночь, призывая небо разверзнуться, что мы должны сбежать куда-то, где каждый сможет быть самим собой. А потом он предал меня и позволил мне упасть с того самого неба, которое он мне обещал, – вниз, в самую глубокую низину.

Почему же мне больно от осознания, что лжи оказалось еще больше?

Я была ему почти благодарна, потому что в последние минуты слишком устала, чтоб держаться от него на расстоянии; слишком поглощена эмоциями, чтобы держать в уме, как по-прежнему опасен для меня Аларик Колэ. Мое сердце переполняли чувства, и каждое боролось с другими за мое внимание и пыталось убедить меня, что оно самое важное:

Облегчение, потому что мы были в безопасности – мы оба.

Страх, что он снова меня предаст и на этот раз предательство станет для меня смертельным, потому что я воспользовалась магией.

Стыд: как я могла так думать о нем, после того как рисковала жизнью, чтобы его спасти?

Рассудок, который горько сокрушался, что я могла на такое пойти.

Тепло, которое я, пусть и против воли, ощущала, потому что была рядом с ним.

Тревога о том, успею ли я найти Десмонда вовремя.

И еще…

– Лэйра?

Его голос прозвучал тихо, почти осторожно, и все же резко вырвал меня из моих мыслей.

– Я никогда не говорил, что я из Лиаскай.

– Ты позволил мне в это поверить и не поправил меня. Там, откуда ты родом, это не считают ложью?

Опустив голову, он потер переносицу костяшками пальцев.

– И все же.

– Почему ты тогда врал мне все время?

Кеппох. От этого слова у меня пересохло во рту. В Кеппохе любят огонь, его жители грубые и дикие, как их скалистая страна, и они решают все проблемы силой. Больше я ничего не знала об этой стране к северу от Лиаскай. Наверное, в этом и было дело. Может быть, у Аларика и были недостатки, но он не походил на типичного кеппоханца.

– Сначала я радовался, что ты считаешь, будто я из Лиаскай. Ты думала, что я родом из страны, в которой правят прогресс, человечность, равенство, вера и культура. Но я родом из страны, из-за которой к вам, немийцам, лишь год за годом приходят новые беженцы из горных районов, из страны, которая приносит вам лишь бедность, страх и злобу. Мне было легче, потому что обо мне ты думала иначе.

– В любом случае, из-за этого тебе было проще… – Разбить мое сердце, чуть не сказала я. Это была бы не ложь, но с какой стати мне быть с ним искренней, если эта искренность останется односторонней?

– Об этом и речи не было, – произнес он, не дав мне договорить. – Я никогда не хотел все упрощать. Я не хотел ничего из того, что случилось потом, – мне нужна была только ты. Мне нужна была ты. Если бы это зависело от меня, я бы остался рядом с тобой.

– Но ты не остался.

Некоторое время мы шли дальше в молчании, и я ждала от него каких-то объяснений, одновременно надеясь, что их не получу. Я вообще не хотела знать, почему он тогда выдал меня. Ведь я все равно не смогу ему поверить. Сколько лживых слов можно придумать за три года?

– Я задолжал тебе теплую ванну с мыльной пеной, – наконец произнес Аларик, показав на пару деревьев, растущих на скалах. – Но этого я тебе не могу предложить. Может, ты примешь от меня немного чистой воды?