Ее последний вздох - [11]

— Независимых предпринимателей, — поправила Трейси.

— Что?

— А вы не видели, чтобы кто-нибудь как-то по-особенному смотрел на нее вчера, оказывал ей внимание?

Нэш пожал плечами.

— Нет. Хотя если бы увидел, то не удивился бы. Так они зарабатывают деньги. Завлекают парня, потом спрашивают, не хочет ли он приватный танец или шоу. Заставлять мужчин обращать на них внимание — это их работа.

— А кто еще у вас следит за танцовщицами и клиентами?

— Менеджер зала.

— Как его зовут?

— А вам зачем знать? И вообще, что Ангел натворила?

— Умерла, — ответил Кинс.

Нэш поглядел на Трейси, затем на Кинса.

— Мне нужен адвокат?

— Давайте лучше начнем с того, как зовут вашего менеджера, — сказал Кинс.

— Набиль.

— Это фамилия или имя? — Кинс достал небольшой спиральный блокнотик и записал.

— Имя. Фамилия Котар. — Нэш продиктовал и то, и другое по буквам. — Кажется, он египтянин или что-то вроде. Как она умерла?

— Ее убили, — сказала Трейси.

— Адрес или телефон Набиля у вас есть? — спросил Кинс.

— Надо спросить у директора по персоналу, — сказал Нэш. И взглянул на Трейси: — Как ее убили?

— Нам понадобятся имена и фамилии всех, кто работал вчера, и наемных работников, и независимых предпринимателей. — Кинс протянул ему свою визитку.

Нэш поколебался, взял карточку и положил на стол.

— Так как же она умерла?

— Это мы еще расследуем, — ответила Трейси.

— Когда вы сможете предоставить нам эту информацию? — продолжал настаивать Кинс.

— Но ведь ее же убили, верно? Иначе вы бы сюда не пришли.

— Камеры слежения в клубе есть? — спросил Кинс.

— Конечно. Одна в главном офисе и еще две на улице, следят за фасадом и прилегающей территорией.

— А танцпол? — спросила Трейси.

Нэш качнул головой.

— У вас нет камеры на танцполе?

— Нет. Мы хотим, чтобы наши гости чувствовали себя как дома.

— Чтобы никто не мешал заниматься сексом с независимыми предпринимателями? — съязвила Трейси.

— Я же говорю, у нас это не поощряется.

— Но бывает — потому вы и спросили, отсасывала Ангел кому-то на парковке или нет.

— Я же не сказал — на нашей парковке. Она могла заниматься этим где угодно, не обязательно у нас. Слушайте, я же не могу быть в каждом из трех клубов круглые сутки семь дней в неделю. Я не утверждаю, что у нас такого не бывает, говорю только, что это не приветствуется. Если кого-то за этим делом застают, то гостя просто выгоняют вон, а танцовщицу увольняют.

— Независимого предпринимателя, — напомнила Кроссуайт.

— Послушайте, детектив, наш бизнес, конечно, притягивает уродов, но если они заявляются к нам, то быстро соображают, что у нас такие штуки не проходят, и сматываются.

Но Трейси нравилось действовать Нэшу на нервы.

— А какие штуки у вас проходят?

— Я же говорил. У нас клуб для джентльменов. Как на Юге, там таких много. Парни просто хотят расслабиться, выпить, посмотреть, как танцуют красивые женщины.

— Постоянные клиенты у вас есть?

— Конечно. Спортсмены часто заходят, особенно бейсболисты, когда приезжают на серии. Но наш главный кусок хлеба с маслом — белые воротнички из центра. Вы бы не поверили, скажи я, кто к нам заходит.

— Сомневаюсь, — ответила Трейси. — Но имена постоянных клиентов нам тоже понадобятся.

— Я не веду списка клиентов.

— Есть же у вас список имейлов, информационный бюллетень, что-нибудь подобное? — спросила она.

— Не, лучшая реклама — это когда клиенты рекомендуют нас друг другу.

— А как насчет веб-сайта?

— Это есть, конечно.

— Для чего?

— Для рекламы. А еще для того, чтобы посетители могли войти в онлайн и заказать приватный танец от любимой танцовщицы.

— Нам нужен список, — сказал Кинс.

— Я все-таки поговорю со своим адвокатом. А вам разве не нужен ордер?

Трейси вручила Нэшу визитку.

— Я могу получить ордер еще до конца нашей беседы с вами, или вы можете согласиться сотрудничать с нами в деле об убийстве. В котором часу вы закрылись вчера?

Вид у Нэша стал такой, как будто его головная боль вернулась.

— В два. Распоряжение мэрии.

— Танцовщицы расходятся сразу?

— А чего им там торчать?

— Вы видели, как уходила Анжела Шрайбер?

— Нет.

— А вы? — спросил Кинс. — Во сколько вы сами вышли из клуба?

— Я заполнил учетные книги, просмотрел счета. Наверное, ушел в два тридцать — два сорок пять.

— И куда вы пошли? — спросила Трейси.

— Почему вы меня об этом спрашиваете?

Но Кроссуайт не отвечала. И Кинс тоже. Молчание иногда действует сильнее слов.

— Я вернулся домой и лег спать.

— Кто-нибудь может это подтвердить?

— Моя жена.

Трейси бросила на Кинса взгляд, означавший «продолжай без меня», а сама отошла к шкафам-витринам.

— Камеры в клубе постоянно действуют? — спросил Кинс.

Нэш следил глазами за Трейси.

— Думаю, работают в круглосуточном режиме, — сказал он.

— Нам понадобятся съемки вчерашнего вечера. Позвоните в клуб, скажите, пусть не стирают. Вы говорили, что камеры следят за парковкой. А танцовщицы оставляют свои машины там же?

— В этом клубе — да, там же.

Трейси рассматривала фото в рамке. Оказывается, святилище было не только футбольное. Тут Нэш сидел верхом на лошади, судя по виду, на мустанге. На нем была сдвинутая на затылок широкополая ковбойская шляпа, джинсовая рубашка с воротником на пуговицах и синие джинсы с ковбойскими сапогами. В зубах он держал сухую травинку. Руки лежали на луке седла, с которой свисала веревка.