Ее последний вздох - [10]

.

— А еще говорят, что за аморальность не платят, — сказал Кинс, поднимаясь по ступеням внушительного крыльца.

В клуб «Пинк Палас», расположенный недалеко от Авроры и всего в паре миль от упомянутого мотеля, они уже заглянули. Трейси хотелось оценить, с каким размахом там поставлено дело. Стрип-клубы, как и люди, не все созданы равными, и клиентура везде разная. Похоже, что «Пинк Палас» посещала публика почище, да и само здание своим сияющим неоновым шатром у входа напоминало современный кинокомплекс. На подвесных экранах изображения полунагих, извивающихся женщин сменялись рекламой специальных аттракционов и скидок. Судя по вывеске у входа, клуб закрылся в два часа ночи и должен был открыться не раньше одиннадцати утра.

Кроссуайт постучала в дверь нэшевского особняка так решительно, что внутри зашлись лаем собаки. На стук открыл человек с голым торсом, хмурым лицом, растрепанной шевелюрой и в растянутых пижамных штанах. Серебряное колечко пронзало левый сосок его внушительной груди над плоским, как доска, животом. Правую часть грудной клетки украшал пурпурно-золотой тигр. В общем и целом он напоминал бандюгана, поднятого с постели после бурной вечеринки.

— Сколько сейчас времени, знаете? — спросил он.

Трейси, уже усталая, без долгих разговоров сунула ему под нос свой значок и удостоверение.

— Да, знаем. Мы сегодня встали пораньше. — Она заметила женщину, стоявшую в проходе. Две девочки в ночнушках обнимали ее за ноги с двух сторон. Трейси продолжила уже мягче: — Извините за беспокойство, — сказала она. — Вы Дэррел Нэш?

— Да. — От каждого собачьего гава Нэш вздрагивал так, словно у него болела голова с похмелья. Наконец он крикнул через плечо: — Уйми их наконец уже, а? И принеси мне рубашку. — Он снова повернулся к Трейси. — В чем дело?

— В одной из ваших сотрудниц, — сказал Кинс.

— В какой именно?

— Она танцовщица.

— Я не нанимаю танцовщиц, — сказал он. — Они независимые предприниматели, и у меня их около ста. Если одна из них что-нибудь натворила, я за это не отвечаю. Я уже говорил об этом со своим адвокатом.

Кроссуайт почувствовала на себе взгляд Кинса. Но продолжала смотреть на Нэша.

— Мы можем войти?

— Это обязательно нужно сейчас? — спросил Нэш. И машинально бросил взгляд на запястье, хотя никаких часов на нем не было.

— Да, обязательно, — сказала Трейси.

Нэш провел их с Кинсом в заднюю часть дома, в комнату, которую он назвал «кабинетом», хотя ни клочка бумаги Трейси там не заметила. Они стояли на пурпурно-золотом ковре с тигром, который в точности повторял татуировку на груди Нэша. За стеклом многочисленных шкафов-витрин лежали мягко подсвеченные футбольные мячи с автографами, стояли кубки и фотографии, на некоторых из них Нэш был в форме Университета Луизианы.

— Лайнбекер?[7] — спросил Кинс, кивнул на фото, где Нэш был в форме с футбольными щитками.

— Сэйфти[8]. Бегал медленно, зато сильный был, как трактор. Повредил бедро на старшем курсе, а то стал бы профи.

Кинс кивнул. Он мало с кем говорил о своей карьере в футболе, которая закончилась после травмы сустава, едва успев начаться.

Нэш шагнул к двери, высунулся и рявкнул:

— Я тут себе уже все сиськи отморозил. — Жена Нэша — та еще, должно быть, работенка, мелькнуло в голове у Трейси — появилась и протянула мужу рубашку из тех, которые Трейси обычно называла «качковыми майками»: рукава отрезаны по самые бицепсы. Нэш взял в руки футбольный мяч, который лежал на обширном столе, и опустился в кожаное кресло с высокой спинкой.

Трейси и Кинс остались стоять по другую сторону стола, напротив.

— Вы хозяин заведения «Пинк Палас»? — спросила Трейси.

— Все три принадлежат обществу с ограниченной ответственностью. О каком речь?

— О том, который недалеко от Авроры.

— Это флагманский клуб.

— Флагманский?

— Ну главный то есть.

— Президент компании — вы?

— Точно.

— У вас работает танцовщица по имени Анжела Шрайбер?

— Независимый предприниматель, — повторил Нэш.

— Вы ее знали?

— К танцовщицам я не лезу.

— Я не спрашиваю, лезете вы к ним или нет. Я спрашиваю, были ли вы с ней знакомы.

Нэш положил мяч себе на колени.

— По имени не помню.

Трейси положила на стол именную карточку танцовщицы Анжелы Шрайбер — по правилам муниципалитета Сиэтла эротические танцовщицы обязаны были регистрироваться, — теперь запечатанную в полиэтиленовый пакет для вещественных доказательств. Нэш подался вперед, чтобы поглядеть.

— Это Ангел.

— Ангел?

— Это ее сценическое имя. У всех танцовщиц есть сценические имена. Слушайте, детективы, у меня легальный бизнес, клуб для джентльменов. Мы не предоставляем никаких дополнительных услуг ни на парковке, ни тем более в клубе. Но после работы я за девушек не отвечаю, и если одна-другая решат отсосать кому-нибудь на парковке по пути домой, то я им не судья.

— Вы видели, что Анжела Шрайбер делала кому-то минет на парковке вчера вечером? — спросила Трейси.

— Нет, я просто… Слушайте, да я вообще вчера ее не видел.

— Но в клубе вы были?

— Да, я там был. В своем клубе.

— И вы не помните, что видели вчера вечером Анжелу Шрайбер?

Нэш покачал головой.

— Я обычно сижу в будке на входе или у себя в кабинете, в глубине клуба. Я же говорю, на танцовщиц я обычно даже не смотрю.