Её капитан - [5]

— Нет, спасибо. Когда папу послали в Ирак, у меня пропал весь интерес. Если честно, даже раньше. Однако мы должны поговорить, ты и я.

— Мы должны? — выгнул бровь Слейт. — И где тебя черти носили?

— Ты о чем? — непонимающе уставилась на него Холли. — Я пытаюсь превратить дом Пиберри в гостиницу. Я думала, все об этом знают. Разве ты не в курсе? Ты живешь в пещере или где-то вроде нее?

— На маяке, — пробормотал он. Слейт отвернулся, избегая ее испытующего изучающего взгляда. Ему очень не хотелось рассказывать о том, как он после смерти Скипа искал ее и узнал, что она пустилась в бега.

— Как бы то ни было, я надеялась, что однажды мы столкнемся, капитан, — пожала плечами Холли. — Подумала, что уж на зимний фестиваль-то ты придешь.

Зимний фестиваль был изюминкой острова и проводился в начале декабря после того, как разъезжались летние туристы. Ярмарка привлекала лучших поваров, пекарей и ремесленников со всех концов Пиберри — и из некоторых других мест — чтобы выставить свои товары в маленьких киосках с обогревом или же в более крупных удобных шатрах.

Островитяне с нетерпением ждали фестиваля — последнего глотка воздуха, прежде чем задраить люки в преддверии надвигающейся суровой погоды. Когда последние осенние дни сменялись зимой, празднества не только не давали местным жителям умереть со скуки, но еще и приносили прибыль торговцам по окончанию пляжного сезона.

На ярмарке все запасались подарками и консервированными фруктами, подпитывавшими жителей на протяжении долгих темных месяцев снега, ветра и изоляции. Слейт уже заполнил свой грузовик запасами цукини, помидоров и соусов, предвидя много ночей с макаронами — его лучшим кулинарным творением.

Мейси Бейтс была главным организатором фестиваля. Почему бы и нет, если ее кафе стало здешней Меккой, а пироги славились на всю Новую Англию, как местная достопримечательность? Но ссориться с Мейси не стоило, ведь язык у нее был не хуже помела.

Не зная, как реагировать на агрессивную настойчивость Холли, Слейт принялся за дело, очищая дощатый настил перед прилавком Мейси. Он методично и четко орудовал метлой и совком. Ему не хотелось разговаривать. Работа была единственным способом держать себя в руках и не огрызаться на Холли.

Но Иисус. Она стояла на четвереньках, с рулоном бумажных полотенец и пластиковой бутылкой моющего средства. Вот только по мере того, как Холли убирала беспорядок, он лишь разрастался в геометрической прогрессии. Слишком хорошо зная об интересе Мейси, Слейт закрыл рот и, стиснув зубы, воздержался от приказов.

Вид приподнятых бедер Холли казался проблеском рая.

— Все сделано.

Отведя взгляд от ее дразнящего тела, Слейт отогнал непристойные мысли о том, что хотел бы с ней сделать, и посмотрел вниз на дощатый настил. И снова его рот открылся от удивления. Определенно, эта женщина была полна сюрпризов. Несомненно.

Холли вскочила на ноги и вытерла руки последним оставшимся бумажным полотенцем. Деревянный пол блестел, будто инцидента с пирогами не было и в помине.

Как, черт возьми, она умудрилась?

«Во что я ввязался?».

«Акула, позаботься о моей девочке», — снова резанули разум последние слова Скипа.

Давая обещание умирающему командиру, Слейт представлял себе маленькую девочку с косичками. Он не рассчитывал встретить рыжеволосую сирену, подбоченившуюся и осматривающую все вокруг зелеными глазами, не упускавшими ни единой детали.

Слейт намеревался исполнить клятву.

Но как ему, черт возьми, сберечь Холли, если теперь ей понадобилась защита от смертоносного, травмированного, неуступчивого человека с мертвым сердцем, возжелавшего ее каждым вообразимым способом?

Глава 2

Инь встречает Ян. Ночь встречает день. Непреодолимая сила встречает недвижимый объект.

Все навязчивые мысли импульсивного разума Харпер трепетали, как крылья колибри. Слейт Клайборн потряс ее, словно толчок землетрясения. Подрагивая от волнения, она не знала, прыгнуть ли в его руки, чтобы забраться на него, или же с криком убежать в противоположном направлении.

«О да, ты ведь все понимаешь, хорошая девочка», — напевал ангелок на ее плече.

«Опасность, Уилл Робинсон!»⁶, — предупреждающе кричал чертенок со второго плеча.

Зачем отец велел Холли разыскать бывшего морского пехотинца? Папино посмертное письмо — с указанием не вскрывать конверт до встречи с капитаном Клайборном — уже прожгло дыру под ее подушкой в доме Пиберри, все еще запечатанное и непрочитанное. Неужели папа думал, что печально известный солдат по прозвищу Акула убережет ее от заведомо ошибочного выбора?

Один лишь взгляд на израненного бывшего пехотинца, и Холли стала болтливой, плюс ко всему растеряв всю тактичность, которая и в обычное время была хрупка, а теперь буквально висела на волоске.

— Итак, как насчет того, чтобы помочь мне довезти остатки пирогов до дома Пиберри, капитан? А там посмотрим.

Слейт сжал челюсти, квадратные и угловатые, словно выкованные из металла, и с такой силой стиснул зубы, что у него на щеке задергалась мышца. Холли чуть не рассмеялась тому, как выражение лица капитана стало ошеломленным, серые глаза с отливом цвета пушечной бронзы перестали моргать, а брови взлетели верх, напоминая арки логотипа McDonald’s. Но упомянутое лицо опустошило ее. Если на присылаемых папой фотографиях Слейт казался суровым красавцем, то при виде этого гиганта во плоти у Холли перехватило дыхание, колени превратились в желе, а в животе начало что-то плавиться. Черт, еще секунда, и она начала бы кашлять, чтобы втянуть в горло хотя бы глоток воздуха, как если бы греховно горячий пехотинец выжег из атмосферы весь кислород. Умереть и не встать. От Слейта волнами исходила грубая подавляющая мужественность.