Единственный - [29]

Повсюду, куда ни падал взгляд, интерьер дополняли великолепные букеты и молочно-белые подсвечники. Единственным источником света в комнатах были зажженные свечи.

Эти пышно обставленные комнаты как нельзя лучше подходили для того, чтобы двое любящих праздновали в них свое единение, растворяясь друг в друге. Возле высокой стеклянной двери, выходившей на балкон, стоял сверкающий хрустальный столик, на котором был накрыт ужин на двоих.

Лорел нисколько не сомневалась в том, что ужин сейчас меньше всего занимает мысли Коннора.

— Ну, что ты об этом думаешь? — осторожно спросил он, заглядывая ей в глаза.

А что она могла думать? Любая женщина на ее месте была бы растрогана, видя, на какие расходы и ухищрения пошел ее молодой муж, чтобы должным образом обставить первую брачную ночь. Но Лорел знала, что для Коннора все это — не более чем декорация, а они оба — не более чем актеры, исполняющие свои роли.

Лорел быстро отвернулась. Ее вдруг охватило явственное ощущение его близости.

— Я думаю, что ты мог бы меня опустить, произнесла она вслух.

Когда ноги Лорел коснулись пола, Коннор опять крепко обнял ее, и его руки сжались на ее спине. Она положила ладони ему на грудь и, подняв голову, увидела лицо Коннора, серьезное и напряженное как никогда.

— Мне необходимо тебя поцеловать. Поцеловать по-настоящему, — тихо проговорил он.

Этот негромкий хрипловатый голос заставил ее вытянуться в струну, и, еще прежде, чем их губы соединились, Лорел почувствовала, как внутри у нее что-то вскипает. Долгими часами, лежа в постели, она раздумывала о том, как ей надлежит себя вести, что говорить и что делать. А теперь, когда пришла пора, у нее не осталось мыслей. И слов.

Мощное желание Коннора победило Лорел и повлекло к нему подобно волне, которой невозможно противостоять. Когда язык Коннора проник в ее рот, она испустила тихий стон. Сильные руки Коннора сжали на миг ее ягодицы. А потом пропутешествовали вверх, до края выреза шелкового платья, и коснулись кожи. Его долгие, неспешные поцелуи разжигали ее влечение и заглушали отдаленные голоса, напоминавшие ей о необходимости сопротивляться.

Да, отныне они — муж и жена. Да, она согласилась на то, чтобы их брак был настоящим во всех смыслах. В какое-то ослепляющее мгновение Лорел открылась правда: она жаждет любви не меньше, чем жаждет ее Коннор.

Их губы соединились. Пальцы Лорел расстегнули пуговицы на его рубашке. От галстука он уже успел освободиться, и теперь ее ладони беспрепятственно легли на его грудь.

Коннор застонал от глубочайшего удовольствия, когда губы Лорел повторили путь ее смелых пальцев. А его руки тем временем сжали обе ее груди, и широкие большие пальцы прошлись по самым чувствительным зонам. Голова Лорел запрокинулась назад, и она ахнула от наслаждения.

По ее телу разлился поток расплавленного золота, и ее ноги внезапно (о, до чего же это сладостно!) ослабли. Коннор склонил голову, и его губы тронули сначала один сосок, затем другой, дразня ее тело сквозь тонкий шелк. Отдаваясь небывалым ощущениям, Лорел вцепилась в плечи Коннора, чтобы не упасть.

Смутно Лорел сознавала, что уже давно мечтала испытать это снова, хотя бы еще раз в жизни узнать любовь Коннора. Пусть даже это было бы самым неверным из всех возможных исходов.

— Никогда, никогда я не хотел женщину так, как хочу тебя, Лорел, — тихо говорил Коннор. — Но я ни за что не стану принуждать тебя. Так что скажи, если ты не хочешь.

Лорел была не в силах разговаривать; она только кивнула и уткнулась лицом в его плечо.

Вдруг он отстранился и приподнял пальцами ее подбородок, чтобы посмотреть ей в глаза.

— Мы же договорились… как все у нас будет, прошептала она прерывающимся голосом.

— К черту договоры, — резко отозвался Коннор. Только скажи, чего ты на самом деле хочешь.

Его взгляд был прикован к ней. Вправду ли в его глазах мелькнула затаенная боль? Или это всего-навсего отблеск свечи?

— Да, — шепнула Лорел.

— Что — да? — пытал ее Коннор.

— Да… я хочу… хочу лечь с тобой в постель, выдавила из себя она. Я достаточно ясно выразилась?

— Предельно.

Его лицо опять приблизилось, и Лорел прочла на нем то ли сожаление, то ли смирение. Но тут же на нем появилось выражение безграничного желания. Ее губы снова оказались накрыты его губами, и это было похоже на спичку, брошенную в пороховую бочку. Страсть обоих вспыхнула ярко-белым, всепожирающим пламенем.

Какой-то дальней частью сознания Лорел уловила, что они с Коннором, не прерывая поцелуя, двинулись в спальню. Поцелуй и ласки все продолжались, языки сливались в жаркой, чувственной пляске. Лорел ощущала в себе болезненно ноющее желание, глубинный голод, который может быть удовлетворен лишь полнейшим единением с мужчиной, который так крепко сжимает ее в своих объятиях. Она ощутила, как Коннор опускает ее на кровать, и до нее донесся ее собственный вздох — вздох покорности… и насыщения. Она чувствовала растущую мощь его поцелуя и слышала его ответный стон, означавший высшее наслаждение.

Сильные руки скользнули вдоль стройного тела и освободили от прикосновений шелковой материи это Коннор ловко снял с нее свадебное платье. На мгновение он поднял голову, чтобы полюбоваться ею, и Лорел затаила дыхание. Она очень хорошо знала, что нравится Коннору (несколько раз он даже говорил, что видит в ней красавицу), и все-таки до сих пор испытывала робость, явившись его взорам неодетой. Тем более что они были в разлуке столько лет. Но написанное на его лице неподдельное влечение уничтожили все ее страхи.