Единственный, кому ты веришь - [3]

Нет, никогда. Жо никогда не причинял мне физической боли. В этом не было необходимости. Психологическая жестокость – вот высший пилотаж, а оплеухи – удел начинающих садистов.

Трудно сказать. Влечение – дело загадочное. Мы все хотим получить от другого человека то, чего у нас нет, или то, что у нас было, но потерялось. Раньше я бы сказала, что все хотят одного и того же – вернуть кусочек старого доброго прошлого, даже если оно протухло и сгнило. Снова пережить любовную тоску. Снова и снова бросаться грудью на огнемет. Но с тех пор, как со мной случилась эта история, я уже ничего толком не знаю. Я думала, что можно изменить саму природу влечения, вырвав его с корнем и пересадив в новую почву – помягче, потучнее. По крайней мере, можно попытаться. Ведь если все предопределено и ты знаешь, чем это закончится, как-то грустно жить, говорила я себе.

Да. Когда наше очередное расставание слишком затянулось и я уже извелась, не получая вестей от Жо, – он исчез, просто исчез! – мне пришло в голову создать фальшивый профиль в Фейсбуке. До этого я туда редко заглядывала, у меня была страница под моим настоящим именем, Клер Милькан, в профессиональных целях – я обменивалась информацией с иностранными коллегами и переписывалась с бывшими студентами, совсем редко и без особой охоты. А потом вдруг я попалась на эту удочку, ушла в Фейсбук с головой. Для людей, которые, подобно мне, не выносят разлуки, – у вас ведь так и написано там, «не выносит разлуки»? – для нас разлука как пищевая аллергия. Разлучите меня с кем-нибудь – и у меня случится отек Квинке, затем я начну задыхаться, подыхать – и сдохну. Для таких, как я, Интернет – это одновременно кораблекрушение и плот, мы погружаемся в ожидание, тонем в страхе, отказываемся признать, что все кончено, и вдруг выныриваем в виртуальной реальности, хватаемся за ложные присутствия, за призраков, которыми населена Сеть, вместо настоящих тех, с кем нас разлучили, вместо того чтобы расстаться с ними навсегда или опять воссоединиться. И пусть лишь зеленый огонек говорит нам о том, что они еще на связи. Ах, до чего же приятно было видеть этот зеленый огонек! Он действует успокаивающе. Даже если человек вас игнорит, вы знаете, где он – вот же, здесь, на вашем экране, в каком-то смысле зафиксирован в пространстве, пойман во времени. Особенно если рядом с зеленым огоньком написано «Web». Тогда даже можно представить себе, что тот, с кем вы разлучены, сидит у себя дома, за компьютером; это дает вам ориентир в пространстве бреда, состоящем из тысячи предположений. Но когда рядом с огоньком стоит пометка «Mobile», это лишь добавляет вам беспокойства. «Мобильная связь». Мобильная, понимаете?! «Мобильный» означает «в движении, бродячий, вольный как ветер»! Это означает, что за ним не угнаться. Он может быть где угодно со своим телефоном. И все же вы хотя бы знаете, чем он занят, по крайней мере догадываетесь, а это уже само по себе приближает вас к нему и успокаивает. Вы приходите к выводу, что занят он чем-то не слишком увлекательным, если каждые десять минут заходит на свою страницу в Фейсбуке. Быть может, он тоже наблюдает за вами, прячась где-то там, за вашей «стеной»? Так дети подглядывают друг за другом. Вы слушаете те же песни, что и он, почти в реальном времени, сосуществуете с ним в музыке, вы даже танцуете под мелодию, ритм которой он отбивает пальцами. А когда он уходит в офлайн, вы открываете его профиль и изучаете информацию о последней активности. Вы, к примеру, можете понять, в котором часу он проснулся, – ведь ясно же, что первым делом после этого он открыл ленту друзей. Еще вы обнаружите, что днем он смотрел вот на эту фотографию и оставил под ней коммент. Что ночью его мучила бессонница – ему и писать-то об этом не обязательно. Вы превратитесь в рапсода – «сшивателя песен», начнете плести полотно догадок, латая дыры в сети. Не зря же это называется Сетью. Здесь можно быть и рыбаком, и пойманной рыбой. Но рыбак и рыба взаимосвязаны, один существует ради другой, посредством другой, они объединены сетью, Сетью, общей религией. Не общаются, но сообщаются.

Ну, разумеется, это больно, тоже больно: человек где-то там, в Сети, он доступен, но не с вами. Можно столько всего себе навоображать, и вы воображаете, строите предположения, просматриваете страницы его новых друзей и подруг в поисках какого-нибудь поста, который расскажет вам о нем; пытаетесь расшифровать даже самые незначительные комментарии, складываете так и эдак мозаику из профилей и событий, переслушиваете снова и снова песни, которые он загружал, стараетесь истолковать их тексты, выясняете его предпочтения, разглядываете фотографии, прокручиваете видео, вычисляете местоположение, выясняете, на какие мероприятия он собирается сходить, лавируете на своей подводной лодке в океане лиц и слов. В какой-то момент вам начинает не хватать воздуха, вы задыхаетесь на борту этой подлодки, куда вас затолкали и забыли. Да, это больно. Но еще больнее не знать о нем совсем ничего, быть отрезанной раз и навсегда. «Я знаю, где ты» – эта фраза была жизненной необходимостью для меня, понимаете? Почти как в той надписи на могиле какого-то американца на кладбище Пер-Лашез… когда-то я любила там гулять… Жена выгравировала на его надгробии: «Генри, наконец-то я знаю, где ты будешь спать сегодня ночью». Здорово, правда? Вот и в Фейсбуке почти так же, с той разницей, что человек жив, но при этом у него есть постоянное место прописки, он частично лишен свободы передвижения и всегда остается на известной территории. На оккупированной. Так что тот крошечный зеленый огонек в списке контактов поддерживал во мне жизнь, как перфузионная трубка, как ингалятор. Он помогал мне дышать. А иногда по ночам он становился моей утренней звездой. Не буду вам это объяснять. Просто констатирую факт. У меня был оазис посреди пустыни, ориентир. Без него я бы умерла. Понимаете? Умерла бы.