Единицы условности - [7]
1 Во, Ивлин - английский писатель. Знаменит сатирическими романами из жизни высшего лондонского общества и драматической сагой «Возвращение в Брайдсхед». состоял в том, что извозчики и грузчики считали эти слова запрещенными, табуированными. Они знали, что так нельзя. Нельзя ругаться при детях, женщинах - это плохо.
В то же время гуманитарии, наоборот, бравировали обсценной лексикой. Есть знаменитый анекдот про Ахматову. Однажды Лидия Чуковская попеняла, кажется, Ольге Берггольц, что та матерится дома у Ахматовой, как извозчик. На что Ахматова ухмыльнулась и сказала: «Ну что вы кипятитесь, Лидочка. Мы же с вами филологи».
Толерантность, либерализм языка вообще вещь парадоксальная. Скажем, в языке английского среднего класса допускается выражение fuck - «ебаться», но табуировано слово cunt - «пизда».
С этим трагическим несоответствием связана чудесная история, описанная в английской прессе. Немолодой уже профессор философии обсуждал в общественном транспорте теорию Иммануила Канта о природе совести, за что и получил по морде от блюстителя нравственности из спального района.
Разучить отдельные запрещенные слова было бы несложно. Проблема в том, что социальная антропология одними словами не исчерпывается. Существуют еще табу на понятия, на темы для разговора. На цвет галстука и так далее и тому подобное.
Скажем, во Франции не принято на домаш-34 них обедах обсуждать еду, подаваемую за столом. Говорить о ней - дурной тон. Потому что домашняя еда должна быть по определению великолепной. Это даже не обсуждается.
С другой стороны, за ужином в ресторане почесать языки на предмет перепелиных язычков и зобной железы теленка - нужно непременно. Потому что после тридцати лет все остальные темы, кроме еды и погоды, слишком болезненны.
Внутри страт существуют и совсем уж надуманные запреты. Скажем, я знаю людей, которые бесятся, когда за столом начинается обсуждение мобильных телефонов. Вроде бы - это нормально. Разговор - это коммуникация. И почему инструмент коммуникации - телефон - не может быть поводом для беседы? В конце концов, люди ведь не могут стать ближе другу к другу, чем это им позволяют слова.
Однако телефоны многими воспринимаются как слишком «низкий», утробный предмет для разговора. Обсуждать их - все равно что говорить о трусах или прокладках. Ведь телефон при всей чудесности его способностей - всего лишь функция, неодушевленная вещь.
Высшее общество в современной России в большинстве своем составляют люди «новых денег». Их арго и табуированность тех или иных тем только начинает формироваться. Но совершенно определенно, если не случится глобальных катаклизмов, - высшая страта уже скоро
Алексей ЗИМИН ЕДИНИЦЫ УСЛОВНОСТИ отгородится от остального народа броней из тысяч понятий и миллионов слов.
Медленно, но верно этот процесс идет. Часто незаметно для его участников. И скоро не только для того, чтобы чувствовать себя равным этой касте, но и для того, чтобы просто понимать ее язык и быть самому правильно понятым, людям с новыми деньгами придется проходить серьезную лингвистическую подготовку. Чтобы не ляпнуть не подумав. Что послужит им потом черной меткой.
Я спросил у своей собеседницы, ненавидящей тех, кто говорит «кушать», что еще отличает людей «нашего круга» от людей «вообще».
Дама улыбнулась: «Люди нашего круга говорят: «жена». Прочие - «супруга». Я, когда слышу из чьих-то уст выражение «моя супруга», сразу отстраняюсь. С такими людьми лучше дела не иметь. Они, как правило, двуличны».
Я с ужасом подумал: а как я называю свою жену? И вздохнул с облегчением. т
4
Есть счастливые люди, в которых светскость не убила простодушие. Я знаю одну такую девицу.
Девице под тридцать. И она всегда страшно занята чудом человеческого общения. Каждую неделю она кого-то крестит, пьет за чье-то здравие или за упокой. Но это не самое сложное в ее биографии. Практически каждую неделю, а часто два или три раза, она должна делать подарки. Она - великий мастер этого дела. Ее фантазия, кажется, безгранична. Все магазины антикварных и просто странных вещей - у нее на коротком поводке: тявкают и виляют хвостами. Она контролирует обновление витрин в бутике ЛФЗ1. В ЦУМе, если что, у нее всегда отложено что-то из кожгалантереи и бижутерии. И, разумеется, в кондитерской «Метрополя» и ресторана «Пушкинъ» для нее в любое время суток готовы состряпать пудовый бисквитный торт.
И тем не менее она глубоко несчастна в этом своем всеведении. Я уже привык к ее отчаянному телефонному стону: «Завтра день рождения.
1 ЛФЗ - Ленинградский (бывший Императорский) фарфоровый завод. Производитель самой элегантной и качественной посуды в России.
Я обязана быть. Но я не могу там быть. У меня нет подарка. Зимин, ну скажи, что еще можно подарить человеку, у которого есть все?»
Последний раз я посоветовал ей подарить одному финансовому откупщику любовь и участие. Надеюсь, она не последовала моему совету. Но ее повторяющееся раз за разом отчаянное положение заставило меня повнимательнее присмотреться к этой, в общем-то, безмятежной сфере человеческой жизни. И оказалось, что эта сфера полна боли и трагизма. Абсолютное, повторяю, абсолютное большинство моих знакомых с некоторых пор на приглашения реагируют крайне нервно: «Черт возьми, опять надо как-то изворачиваться и что-то дарить». И дорога на праздник для многих превращается в крестный путь, полный невзгод и разочарований. Путь, где жадность борется с дружеским чувством, а вкус входит в противоречие со здравым смыслом.
Кто такие интеллектуалы эпохи Просвещения? Какую роль они сыграли в создании концепции широко распространенной в современном мире, включая Россию, либеральной модели демократии? Какое участие принимали в политической борьбе партий тори и вигов? Почему в своих трудах они обличали коррупцию высокопоставленных чиновников и парламентариев, их некомпетентность и злоупотребление служебным положением, несовершенство избирательной системы? Какие реформы предлагали для оздоровления британского общества? Обо всем этом читатель узнает из серии очерков, посвященных жизни и творчеству литераторов XVIII века Д.
Мир воображаемого присутствует во всех обществах, во все эпохи, но временами, благодаря приписываемым ему свойствам, он приобретает особое звучание. Именно этот своеобразный, играющий неизмеримо важную роль мир воображаемого окружал мужчин и женщин средневекового Запада. Невидимая реальность была для них гораздо более достоверной и осязаемой, нежели та, которую они воспринимали с помощью органов чувств; они жили, погруженные в царство воображения, стремясь постичь внутренний смысл окружающего их мира, в котором, как утверждала Церковь, были зашифрованы адресованные им послания Господа, — разумеется, если только их значение не искажал Сатана. «Долгое» Средневековье, которое, по Жаку Ле Гоффу, соприкасается с нашим временем чуть ли не вплотную, предстанет перед нами многоликим и противоречивым миром чудесного.
Книга антрополога Ольги Дренды посвящена исследованию визуальной повседневности эпохи польской «перестройки». Взяв за основу концепцию хонтологии (hauntology, от haunt – призрак и ontology – онтология), Ольга коллекционирует приметы ушедшего времени, от уличной моды до дизайна кассет из видеопроката, попутно очищая воспоминания своих респондентов как от ностальгического приукрашивания, так и от наслоений более позднего опыта, искажающих первоначальные образы. В основу книги легли интервью, записанные со свидетелями развала ПНР, а также богатый фотоархив, частично воспроизведенный в настоящем издании.
Перед Вами – сборник статей, посвящённых Русскому национальному движению – научное исследование, проведённое учёным, писателем, публицистом, социологом и политологом Александром Никитичем СЕВАСТЬЯНОВЫМ, выдвинувшимся за последние пятнадцать лет на роль главного выразителя и пропагандиста Русской национальной идеи. Для широкого круга читателей. НАУЧНОЕ ИЗДАНИЕ Рекомендовано для факультативного изучения студентам всех гуманитарных вузов Российской Федерации и стран СНГ.
Эти заметки родились из размышлений над романом Леонида Леонова «Дорога на океан». Цель всего этого беглого обзора — продемонстрировать, что роман тридцатых годов приобретает глубину и становится интересным событием мысли, если рассматривать его в верной генеалогической перспективе. Роман Леонова «Дорога на Океан» в свете предпринятого исторического экскурса становится крайне интересной и оригинальной вехой в спорах о путях таксономизации человеческого присутствия средствами русского семиозиса. .
Д.и.н. Владимир Рафаилович Кабо — этнограф и историк первобытного общества, первобытной культуры и религии, специалист по истории и культуре аборигенов Австралии.