Единицы условности

Единицы условности

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность. Книга завершается финалом, связывающим воедино темы и сюжетные линии, исследуемые на протяжении всей истории. В целом, книга представляет собой увлекательное и наводящее на размышления чтение, которое исследует человеческий опыт уникальным и осмысленным образом.

Жанр: Культурология
Серии: -
Всего страниц: 75
ISBN: -
Год издания: Не установлен
Формат: Полный

Единицы условности читать онлайн бесплатно

Шрифт
Интервал

. Единицы условности / Алексей Зимин

. Есть люди, способные задаваться вопросами на любую тему-от автомобильных двигателей до геополитики, - а есть узкие специалисты, умеющие думать только, скажем, о корпоративных финансах. Предметами для рассуждения автора чаще всего были человеческие слабости. Слабости погуще - успех, деньги или там честь с совестью. И слабости пожиже - путешествия и еда. Книга разделена на три тематических раздела: «Антропология», «География» и «Гастрономия». Деление это условное, так как в каждой части появляются люди, географические названия и шкворчит какая-нибудь сковорода. Здесь нет безусловных рецептов счастья. Кроме одного - делай, что должен, и будь что будет. Все остальное - единицы условности. Ведь частная жизнь тем и отличается от социальной истории, что ее можно изменить, ничего в ней, по сути, не меняя.

ОБЪЯСНИТЕЛЬНАЯ, ИЛИ ОТКУДА ЧТО БЕРЕТСЯ

Я не писал эту книгу. Она, если можно так выразиться, получилась сама. Что, конечно, не избавляет меня от ответственности.

Несколько лет я служил колумнистом в толстых иллюстрированных журналах. Колумнист - это человек, который получает деньги за то, что ставит перед собой идиотские вопросы и с большей или меньшей степенью убедительности из этих вопросов выпутывается.

Обычно колонка сопровождается изображением автора: небольшой паспортной фотографией человека, на лице которого смутно угадывается неясная мысль.

Среди колумнистов есть универсалы, то есть люди, способные задаваться вопросами на любую тему - от автомобильных двигателей до геополитики, а есть узкие специалисты, умеющие думать только, скажем, о корпоративных финансах.

Моими предметами для рассуждения чаще всего были человеческие слабости. Слабости погуще - успех, деньги или там честь с совестью. И слабости пожиже - путешествия и еда.

В силу моего патологического легкомыслия суждения о человеческих слабостях, собранные в этой книжке, лишены того привкуса трагедии,

ЕДИНИЦЫ УСЛОВНОСТИ

которого эти слабости несомненно заслуживают. Вместо трагедии тут какой-то болезненный оптимизм, в лучшем случае - хихикающая меланхолия.

Впрочем, это не только моя болезнь - это болезнь века. Как говорил один заслуживающий доверия редактор: главная задача современной публицистики состоит в том, чтобы читатель уржался.

Эта книга - дистиллят из моих журнальных колонок. Для удобства я разбил ее на три тематических раздела: «Антропология», «География» и «Гастрономия». Деление это условное, так как в каждой части появляются люди, географические названия и шкворчит какая-нибудь сковорода.

Кроме того, внутри каждой части имеется некоторое подобие драматической интриги. Главный герой, то есть я, постепенно запутывается в череде мучительных вопросов. Правда, заканчивается все не катастрофой, как принято в триллерах, а икотой или анекдотом. Что несколько принижает морализаторский пафос. Но, признаться, у меня и в мыслях не было всерьез учить кого-то жить. И если местами вам покажется, что я агитирую в пользу того или иного способа существования, не принимайте это близко к сердцу. Я не верю в безусловные рецепты счастья. Кроме одного - делай, что должен, и будь что будет. Все остальное - единицы условности.,

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

АНТРОПОЛОГИЯ

1

БЫТ,

ИЛИ КАК СКРИПУЧИЙ ПАРКЕТ

МОЖЕТ ИЗМЕНИТЬ ЖИЗНЬ

Из всех человеческих привязанностей самая загадочная для меня - страсть к старым вещам. Я с ужасом, например, смотрю на собственную жену, когда она идет в магазин винтажного тряпья. Для меня это - все равно что одеваться с трупа.

При этом я вырос в семье, где практически ничего никогда не выбрасывали.

Когда мне исполнилось тридцать, моя мама из лучших побуждений предъявила мне полную коллекцию моих детских игрушек. Там был чудовищного вида красный пластиковый утенок, деревянная погремушка, похожая на тибетский молитвенный барабан, и плюшевый медведь с такой зверской физиономией, что мне наконец-то стало понятно, откуда у меня в характере столько жестокого и мягкого одновременно.

Один мой знакомый психолог сказал, что у меня, видимо, не в тонусе ген сентимхентально-сти.

Однажды я решил это проверить и приехал в школу, в которой проучился десять лет.

Я хотел испытать что-нибудь похожее на на-боковское умиление, но не испытал ровным счетом ничего. Хотя вру - испытал легкую досаду, вспомнив про то, как директриса тысячу раз обвиняла меня в том, что я курю в туалете.

Это было обидно, потому что я курил, кажется, везде, включая и ее кабинет.

Но ни разу не делал этого в туалете. Ведь это антисанитарно и в этом нет никакого удовольствия. Поэтому обвинение в туалетокурении оскорбляло меня как личность.

После свадьбы мы с женой переехали жить за город. В старый дом, где выросли несколько поколений семьи моей жены. Сосны, свежий воздух, два часа в пробке каждый день. Все удовольствия дачной жизни.

В первый же вечер мне стало дурно от всего того хлама, что скопился на даче за тысячу лет.

Первое мое желание было - немедленно все выбросить и купить все новое.

«Это что такое?» - совал я под нос жене закопченный кусок чугуна. «Это любимая бабушкина сковородка». «А эта серая пыль что здесь делает?!» «Это мамин запас муки». «В печку все, в печку!»


Рекомендуем почитать
Запретные наслаждения

Про сироту Мадлен в свете ходит много слухов. Но никто не догадывается о ее тайной жизни. В ней она — блистательная актриса, очаровывающая зрителей и покоряющая мужчин. Но только один из армии поклонников — герцог Ротвельский — полон решимости завладеть ее сердцем. Он следит за Мадлен и узнает, кто она на самом деле. Репутация девушки на волоске, однако герцог не спешит со скандальным разоблачением. Вместо этого он делает ей предложение, от которого она не может отказаться…


Ирландский воин

Мужественный ирландский воин Финниан О’Мэлглин помог прелестной Сенне де Валери бежать из замка жестокого лорда Рэрдова. Теперь им остается рассчитывать лишь друг на друга — помощи ждать неоткуда, а по пятам мчится погоня. Сенна владеет бесценной древней тайной, и это может стоить ей жизни.Финниан готов любой ценой защитить девушку, однако сделать это нелегко. А самым коварным врагом, возможно, окажется жгучая страсть к Сенне, охватившая ирландца. Страсть, которую он тщетно пытается побороть…


Автобиография

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Аппетитный прыщик

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Валькирии. Женщины в мире викингов

Валькирии… Загадочные существа скандинавской культуры. Мифы викингов о них пытаются возвысить трагедию войны – сделать боль и страдание героическими подвигами. Переплетение реалий земного и загробного мира, древние легенды, сила духа прекрасных воительниц и их личные истории не одно столетие заставляют ученых задуматься о том, кто же такие валькирии и существовали они на самом деле? Опираясь на новейшие исторические, археологические свидетельства и древние захватывающие тексты, автор пытается примирить легенды о чудовищных матерях и ужасающих девах-воительницах с повседневной жизнью этих женщин, показывая их в детские, юные, зрелые годы и на пороге смерти. Джоанна Катрин Фридриксдоттир училась в университетах Рейкьявика и Брайтона, прежде чем получить докторскую степень по средневековой литературе в Оксфордском университете в 2010 году.


Санкт-Петербург и русский двор, 1703–1761

Основание и социокультурное развитие Санкт-Петербурга отразило кардинальные черты истории России XVIII века. Петербург рассматривается автором как сознательная попытка создать полигон для социальных и культурных преобразований России. Новая резиденция двора функционировала как сцена, на которой нововведения опробовались на практике и демонстрировались. Книга представляет собой описание разных сторон имперской придворной культуры и ежедневной жизни в городе, который был призван стать не только столицей империи, но и «окном в Европу».


Русский всадник в парадигме власти

«Медный всадник», «Витязь на распутье», «Птица-тройка» — эти образы занимают центральное место в русской национальной мифологии. Монография Бэллы Шапиро показывает, как в отечественной культуре формировался и функционировал образ всадника. Первоначально святые защитники отечества изображались пешими; переход к конным изображениям хронологически совпадает со временем, когда на Руси складывается всадническая культура. Она породила обширную иконографию: святые воины-покровители сменили одеяния и крест мучеников на доспехи, оружие и коня.


Кумар долбящий и созависимость. Трезвение и литература

Литературу делят на хорошую и плохую, злободневную и нежизнеспособную. Марина Кудимова зашла с неожиданной, кому-то знакомой лишь по святоотеческим творениям стороны — опьянения и трезвения. Речь, разумеется, идет не об употреблении алкоголя, хотя и об этом тоже. Дионисийское начало как основу творчества с античных времен исследовали философы: Ф. Ницше, Вяч, Иванов, Н. Бердяев, Е. Трубецкой и др. О духовной трезвости написано гораздо меньше. Но, по слову преподобного Исихия Иерусалимского: «Трезвение есть твердое водружение помысла ума и стояние его у двери сердца».


Судьба Нового человека.Репрезентация и реконструкция маскулинности  в советской визуальной культуре, 1945–1965

В первые послевоенные годы на страницах многотиражных советскихизданий (от «Огонька» до альманахов изобразительного искусства)отчетливо проступил новый образ маскулинности, основанный наидеалах солдата и отца (фигуры, почти не встречавшейся в визуальнойкультуре СССР 1930‐х). Решающим фактором в формировании такогообраза стал катастрофический опыт Второй мировой войны. Гибель,физические и психологические травмы миллионов мужчин, их нехваткав послевоенное время хоть и затушевывались в соцреалистическойкультуре, были слишком велики и наглядны, чтобы их могла полностьюигнорировать официальная пропаганда.


Топологическая проблематизация связи субъекта и аффекта в русской литературе

Эти заметки родились из размышлений над романом Леонида Леонова «Дорога на океан». Цель всего этого беглого обзора — продемонстрировать, что роман тридцатых годов приобретает глубину и становится интересным событием мысли, если рассматривать его в верной генеалогической перспективе. Роман Леонова «Дорога на Океан» в свете предпринятого исторического экскурса становится крайне интересной и оригинальной вехой в спорах о путях таксономизации человеческого присутствия средствами русского семиозиса. .