Е. П. Блаватская. История удивительной жизни - [76]
Тот же год ознаменовался возникновением Индийского национального конгресса, который впоследствии под руководством Мохандаса Ганди стал доминирующей силой, ведущей Индию к историческому часу освобождения. «В самом начале, – рассказывал Ганди своему биографу Луи Фишеру, – главными членами конгресса были теософы»[495]. Более того, один из них, Аллан О. Хьюм, был провозглашён Отцом Конгресса. В своей книге об индийском самоуправлении «Хинд Сварадж» Ганди пишет: «Как можем мы забыть то, о чём писал мистер Хьюм, как он побуждал нас к действию, сколько усилий приложил, чтобы мы стремились достичь целей Конгресса»[496].
Вот что говорил Ганди своему биографу Луи Фишеру о теософии:
Теософия – это учение мадам Блаватской. Это индуизм в лучшем его проявлении. Теософия – Братство всех людей. Когда-то Джинна и другие мусульманские лидеры были членами Конгресса. Они ушли, задетые ощущением покровительства, выказываемого индуизму… Они не нашли братства людей среди индуистов. Они называют ислам Братством всех Людей, но на самом деле он является братством мусульман. Теософия – вот настоящее Братство всех Людей[497].
Поскольку Теософское общество не участвовало в политической жизни, то любые действия теософов в Конгрессе рассматривались как деятельность частных лиц. Е. П. Блаватская пишет:
Этот примечательный политический орган был задуман некоторыми из наших англо-саксонских и индийских членов по образу и подобию Теософского общества и с первых дней находился под руководством наших соратников; самых влиятельных людей Индийской империи… Мы заставили воспрянуть дремлющий дух индуистов… и их новая жизнь нашла выход в создании Конгресса[498].
Блаватская считала, что час освобождения Индии всё ещё далёк. В письме к Синнетту она заметила: «…Учитель сказал, что ещё не пробил час, когда вы, англичане, уйдёте. Он наступит лишь в следующем столетии, и произойдёт это так не скоро, что „к тому времени даже Денни успеет постареть“, как однажды сказал К.Х.»[499]. Денни был сыном Синнетта, рождённым в 1868 г., в 1947 г., когда Индия обрела независимость, ему могло бы быть 79 лет, если бы он был жив.
Первая встреча Ганди с теософами произошла в 1889 г., когда он изучал юриспруденцию в Лондоне. До этого времени, как пишет профессор Джеймс Хант в книге «Ганди в Лондоне», его больше привлекала мода, чем перспектива стать юристом. Он страдал от «колониального менталитета, который вынудил его отвергнуть индийские традиции и принять западные ценности». За время, проведённое в Лондоне, он научился танцевать и интересовался западной музыкой, посещал уроки ораторского искусства, изучал французский[500] и верил всем сердцем, что индусы должны быть похожими на англичан. «Именно теософия», – продолжает Хант, – «вдохновила Ганди на изучение культурного наследия своей родины. Такое же влияние она оказала на многих других индусов…»[501]
В «Автобиографии» Ганди вспоминает, что «ближе к концу второго года моего пребывания в Англии я познакомился с двумя теософами, братьями…[502] Мы разговаривали о „Гите“… Они предложили мне почитать её в оригинале вместе с ними. Мне было стыдно, ведь я не читал божественную поэму ни на санскрите, ни на гуджарати… Я начал читать „Гиту“ с ними»[503]. Так «Бхагавад-Гита» стала самой важной книгой в его жизни[504] и повлияла на все принятые им решения на долгом пути борьбы Индии за независимость от британского правления. Он утверждал, что свою философию «Ахимса» (непротивление, ненасилие) он позаимствовал из этого священного писания[505].
Впоследствии братья-теософы, познакомившие Ганди с «Гитой», взяли его с собой в Ложу Блаватской, где он был представлен самой Елене Петровне и миссис Безант[506]. Он говорил: «Я помню, как по настоянию братьев прочитал „Ключ к теософии“ мадам Блаватской[507]. Это сочинение пробудило во мне желание читать книги об индуизме и вывело меня из заблуждения, навязанного миссионерами, якобы индуизм полон предрассудков»[508].
Встреча Ганди с Блаватской состоялась в ноябре 1889 г. Тогда он не вступил в ТО, объясняя это тем, что «со своими скудными познаниями о собственной религии… не хотел принадлежать к какой-либо религиозной организации». Однако по истечении полутора лет, 26 марта 1891 г., он стал членом-корреспондентом Ложи Блаватской[509]. Три месяца спустя, 12 июня, он возвратился в Индию.
Когда в 1893 г. Ганди поехал в Южную Африку, у него завязалось близкое общение с теософами в отделении Общества в Йоханнесбурге: «Каждый день я подолгу беседовал с ними о религии. Они устраивали совместные чтения теософских произведений, а порой мне удавалось попасть на их собрания»[510]. В 1895 г. он написал: «Я собираюсь распространять как можно больше сведений о теософии»[511].
Джавахарлал Неру тоже был членом ТО и, подобно Ганди, заинтересовался великими индийскими писаниями после знакомства с теософами. В автобиографии «К свободе» он рассказывает о том, как в возрасте 11 лет ощутил на себе влияние своего нового домашнего учителя Фердинанда Брукса:
Он привнёс в мою жизнь новое веяние, которое на долгое время всецело захватило меня. Это была теософия. В его комнатах каждую неделю проводились заседания теософов, на которых я присутствовал, исподволь впитывая теософские постулаты и идеи. Я был свидетелем споров о метафизике и дискуссий о реинкарнации, астральных и других сверхъестественных телах, аурах, доктрине кармы, в которых они ссылались не только на большие труды мадам Блаватской и других теософов, но и на индийские писания, буддистскую Дхаммападу, сочинения Пифагора, Апполония Тианского и многих других философов и мистиков. Я не понимал большей части этих рассуждений, но они звучали так загадочно и привлекательно, что казались мне ключом к тайнам вселенной. Тогда я впервые осознанно задумался о религиях и других мирах. Особенно возвысился в моих глазах индуизм; но не его ритуальная или церемониальная часть, а его великие книги, «Упанишады» и «Бахавад-Гита»… Я стал членом теософского общества в возрасте 13 лет, и мою церемонию посвящения проводила лично миссис Безант… Без сомнения, годы, проведённые рядом с Ф. Т. Бруксом, произвели на меня глубокое впечатление, и я чувствую себя обязанным ему и теософии
