Е. П. Блаватская. История удивительной жизни - [155]

.

Глава 12 Обвинения в плагиате

В 1890 г., когда газета «Сан» опубликовала статью Коуза с «разоблачением» Е. П. Блаватской, человек по имени Уильям Эмметт Коулман (William Emmette Coleman) молча планировал совершить ещё одно нападение на её репутацию. Вскоре он раструбил повсюду, что все её сочинения являются чистейшим плагиатом. Не счесть, сколько людей отказались читать труды Е. П. Блаватской из-за этого обвинения! Случайность или нет, но фамилия обвинителя тоже начинается на букву К (англ. С. – Прим. ред.), как и у Куломбов (Coulombs), Коуза (Coues) и Коллинз (Collins)!

Коулман сыграл определённую роль в делах Куломбов и Коуза-Коллинз. Именно он приехал в Лондон из Соединённых Штатов, чтобы забрать у шотландского миссионера Пэттерсона якобы подлинную переписку Е. П. Блаватской и Эммы Куломб, которую Коуз надеялся использовать при защите во время судебного процесса по делу о клевете; именно он сообщил Коузу сведения, раскрытые в «интервью» газете «Сан»: о том, что у Е. П. Блаватской якобы имеется незаконнорождённый ребёнок от Виттгенштейна. Письмо Коулмана от 31 марта 1889 г., в котором он писал об этом, хранится в коллекции Коуза.

Почему Коулман был замешан в этих делах? И почему он распускал слухи о плагиате? Быть может, он был беспристрастным искателем истины? В это легко поверить, ознакомившись с его послужным списком, приведённым в сноске к исследованию об авторстве произведений Е. П. Блаватской. Но где было напечатано это его исследование? Кто бы мог подумать! Оно было опубликовано в приложении к «Современной жрице Изиды» Соловьёва, изданной в 1895 г. по заказу Общества психических исследований; (об этой книге говорится во второй главе этой части). Благодаря книге Соловьёва исследование Коулмана получило известность и даже бессмертие, что вряд ли случилось бы в иных обстоятельствах. В послужном списке Коулмана значится членство в Обществе американских востоковедов, Королевском азиатском обществе Великобритании и Ирландии, Обществе палийских текстов и Обществе исследований Египта. Трудно представить себе, что он служил обычным писарем в отделе снабжения армии США, сперва в Форт-Левенуорте в Канзасе, позже в Сан-Франциско. Но ещё важнее то, о чём умолчало ОПИ, – и вслед за ним все недоброжелатели Блаватской – Коулман был ведущим спиритуалистом своего времени, который писал в спиритуалистические журналы едкие пасквили о теософии и Е. П. Блаватской.

Пожалуй, лучше всего эту враждебность способен объяснить сам Коулман, который в письме к Коузу от 8 июля 1890 г., написанном на бланке отдела снабжения, признаётся: «Я решительно отрицал и высмеивал теорию оккультизма, стихийных духов и тому подобного ещё до появления Теософского общества [в 1875 г.], и с тех самых пор до настоящего времени активно выступаю против теософии»[941].

В статье «Мои книги» Е. П. Блаватская говорит о «клеветнических утверждениях, исходящих из Америки», которые «все исходят из одного и того же источника, хорошо известного всем теософам, от человека [Коулмана], который неутомимо атакует меня на протяжении последних двенадцати лет»[942].

Что касается обвинений в плагиате, следует отметить, что в отношении Елены Петровны Коулман использует этот термин куда в более широком значении, чем даётся в любом словаре. Под плагиатом принято понимать «выдачу чужого произведения (идей, слов и т. п.) за своё»[943]. Этого Е. П. Блаватская не делала[944]. Однако, судя уже по первому абзацу исследования Коулмана, опубликованного в августе 1893 г., она сделала нечто ещё более ужасное. Читаем:

В течение трёх последних лет я безустанно изучал содержимое трудов мадам Е. П. Блаватской; и я выследил источники, из которых она заимствовала – зачастую не указывая автора – почти всё смысловое наполнение[945].

Так называемый «плагиат» Е. П. Блаватской – практика, обычная для всех писателей, публикующих плоды своих изысканий, в том числе и для самого Коулмана. Чтобы понять происходящее, необходимо различать первичные и вторичные источники. Скажем, если Вы цитируете эссе Эмерсона, то оно будет Вашим первичным источником. Если же Вы цитируете Эмерсона, который цитирует Шекспира, то этот отрывок из эссе Эмерсона будет Вашим вторичным источником. С точки зрения Коулмана, Вы должны указать в сноске не только Шекспира, но и вторичный источник, поскольку иначе Вы вводите читателя в заблуждение, будто бы сами нашли этот отрывок в произведении Шекспира. Тем не менее упоминание одних лишь первичных источников считается допустимой практикой, постоянно применяемой большинством авторов научных трудов. В «Разоблачённой Изиде» Блаватская часто давала ссылку на первоначального автора, а не на вторичный источник.

Сегодня писатели выражают признательность авторам вторичных источников посредством включения названий книг, на которые они опирались в своём исследовании, в библиографические списки. Перечислять их все было бы нецелесообразно, ведь из бесчисленного множества изученных томов лишь некоторые действительно достойны упоминания. Если бы Коулман применил к сотням тысяч писателей те же правила