Дзюдо и кино - [26]

Ох, и весёлая была смена! Весь лагерь не пил ничего, кроме французского коньяка. Целыми днями французы крутили пластинки и завязывали романы. В первый домик срочно прислали подкрепление. Думаю, уж очень блюстителей безопасности привлекал французский коньяк на дармовщину. Когда пришло время прощаться — девушки плакали, а французы клялись им в вечной любви!

Совсем не такими оказались англичане. Приезжала как-то к нам небольшая группа английских студентов. Ребята были не слишком общительными и держались особняком. И всё время ходили, что-то высматривали. Выглядело их поведение как заброска разведчиков на вражескую территорию.

— Серёжа, — вызвал меня к себе Леонид Степанович. — Обрати особое внимание на вон того англичанина! — Он указал мне на парня с фотоаппаратом на груди.

— Что с ним не так? — спросил я, наблюдая за англичанином.

— Ты понимаешь, везде ходит и фотографирует то мусорники, то женское бельё, висящее на верёвках. Ты по-английски хорошо говоришь?

— Угу, — ответил я. — У меня родная тётя — преподаватель английского.

— Вот и поговори с ним, только по-хорошему. Объясни ему, что не надо это делать.

— Ладно, Леонид Степанович. — Я немедленно отправился выполнять поручение.

Когда я утверждал, что хорошо говорю по-английски, то сильно преувеличивал свои знания. Моя родная тётя действительно занималась со мной, но связно я говорить не мог. В голове у меня отложились только краткие разговорные словосочетания. Я подошёл к англичанину и сказал ему:

— Хелло!

— Хелло, — ответил он.

Тогда я показал на фотоаппарат, потом очень дружелюбно погрозил пальцем и продолжил наш разговор:

— Ноу посибл!

Англичанин как-то пренебрежительно хмыкнул, отвернулся от меня и продолжил съёмки верёвки, натянутой между двумя соснами, с развешанными на ней плавками.

Не могу сказать, что мне это понравилось. Более того, это меня разозлило. Я изобразил самую открытую и дружелюбную улыбку и снова обратился к нему:

— Файн камера! — сказал я и восторженно поднял большой палец руки.

Он сразу заулыбался:

— Оу, ес! Ту саузенд паундс!

Я с восхищённым удивлением воскликнул:

— Вери мач! Мэй ай лук! — И показал рукой на камеру.

— Ес! — Ничего не подозревающий англичанин отдал мне камеру.

Недолго думая, изо всей силы я шмякнул её о ствол сосны, и камера за две тысячи фунтов разлетелась вдребезги.

— Сказал же тебе по-хорошему — ноу посибл! — Я погрозил застывшему с открытым ртом англичанину.

Позже, уже вечером, ко мне подошёл один из обитателей первого домика.

— Ну и крутые у тебя методы разговоров с иностранцами! — покачал он головой, а потом добавил: — Но мы давно так не смеялись…

Лодка

Ещё со школьных лет, отдыхая в лагере КПИ, я всегда с особой завистью смотрел на моторные лодки, мчащиеся по Днепру. С тех самых пор и лелеялась моя тайная мечта — заработать кучу денег и купить себе такую лодку. Собственно говоря, именно из-за этой мечты я и подрабатывал летом то в качестве проводника, то в качестве грузчика в компании зэков.

И вот денег скопилось достаточно, чтобы осуществить мою мечту. С помощью отца Володи Прохоренко я заказал лодку, выпускавшуюся на Чкаловском заводе — остроносую красавицу «Обь». В то время к этим лодкам шёл мотор «Вихрь» на двадцать лошадиных сил, и только-только появилась новая модификация мотора на двадцать пять лошадок. Но мне мало было просто лодки! Я собирался ещё поражать воображение отдыхающих на пляже мастерской поездкой на водных лыжах! А мотор в двадцать лошадок не тянул лыжи, поэтому Володин отец заказал мне ещё и новый «Вихрь» в двадцать пять лошадей.

В общем, получили мы с Володей мою красавицу. Правда, начальник базы решил схитрить и подсунул-таки мне мотор в двадцать лошадей. Но быстро разобравшись в обмане, Володя позвонил отцу, и на следующий день, когда мы принесли менять мотор на тот, что был заказан, нас встречал улыбчивый человек, который представился «новым начальником базы».

Итак, моя мечта осуществилась! Я мчался на своей остроносой красавице по Днепру под восхищённые взгляды отдыхающих пляжников. А это ни много ни мало пятьсот человек из нашего лагеря, да ещё девчата из лагеря мединститута, да ещё из института лёгкой промышленности…

Но больше всего мне нравилось кататься на водных лыжах. Володя тогда садился за руль, а я выписывал пируэты на речной глади под восторженные выкрики с берега. Мы с Володей отработали один трюк. Когда я заканчивал кататься на лыжах, он слегка сбавлял скорость, подводил лодку к самому берегу и вёл её какое-то время параллельно. А я на лыжах направлялся в сторону пляжа. Лыжи останавливались на песке, я отпускал фал, непринуждённым движением сходил с лыж и продолжал идти уже по берегу. Весь пляж всегда с особенным вниманием следил за тем, как я легко из движения по поверхности воды переходил в движение по суше. Этот трюк был моей особой гордостью!

И вот как-то раз то ли Володя недостаточно сбавил скорость, то ли я слишком быстро направил лыжи к берегу, но мой трюк особенно удался! Лыжи резко встали, врезавшись в песок, и вместо того, чтобы аккуратно сойти с них, я вылетел вперёд ногами и побежал! Вступили в силу законы физики — меня понесло! Я бежал, оттопырив задницу назад и перебирая ногами впереди себя. Пробежав таким неподобающим образом пару метров, я шлёпнулся задом в песок и по инерции проехался по песку, стесав плавки до дыр!