Дзюдо и кино - [25]

— Мама! Как же так! Зачем ты сбежала? — укоряла её дочка, успевшая сильно поволноваться за время отсутствия матери, но привыкшая к её неожиданным поступкам за годы оккупации.

— Надя! Война ещё не закончилась! — высказала Фёкла Власовна неоспоримый аргумент. — Не надо фотографий! Вдруг, не дай Бог, немцы вернутся, а моё лицо каждая собака знает! Что тогда делать будем?

Но и после окончания войны бабушка оставалась в тени, не позволяя писать про себя статьи, и скромно улыбалась, принимая очередную награду из рук самого Сидора Ковпака… Долгие годы её с благодарностью навещали многие из тех, кто укрывался в тесной каморке за буфетом, и кому посчастливилось выжить, пройдя сквозь горнило войны… Помню, как вся семья гордилась бабушкиными орденами и медалями! До сих пор краснею от стыда и посыпаю голову пеплом из-за того, что в пятилетнем возрасте, пользуясь отсутствием дома взрослых, променял их все незнакомой тётеньке-аферистке на порцию мороженого. В послевоенные годы были такие охотники за наградами, и я, маленький дурачок, соблазнился. Надо было видеть, как дубасила меня мама в тот день! А тётеньку, выманивающую награды родителей и дедов у доверчивых детей, милиция так и не нашла.

P.S. Эта история послужила основой одноимённому рассказу Нины Левиной «Мадам Кравченко», опубликованному в альманахе «Полдень» №19 и литературном журнале «МОЛОКО». Рассказ вызвал самые разнообразные мнения читателей. Были среди них и обвиняющие автора во лжи, в специальном журналистском заказе, придумывании красивой сказочки и даже в обелении фашизма. Со всей ответственностью заявляю, что всё изложенное в этой истории — правда. Она может кому-то нравиться, а кому-то нет. Но в нашей семье неоднократно обсуждалось чудесное спасение бабушки и мамы, и я ни в коем случае не собираюсь искажать слова участников этих событий.

Студенческий лагерь

Вернёмся к студенческим годам. В то время у Киевского политеха был свой международный спортивный студенческий лагерь под Трипольем на стыке Днепра и Козинки. Каждый год в нём, помимо учащихся КПИ, отдыхало огромное количество студентов из разных стран. Мой тренер Леонид Степанович занимал должность директора лагеря. Думаю, что он был особой, доверенной КГБ, ибо в то время в международном лагере иначе и быть не могло. На территории лагеря стоял даже отдельный домик, который между собой все называли «первый». В первом домике всегда находились представители КГБ, ведя незаметное наблюдение за иностранцами. В молодёжной непринуждённой обстановке можно было легко выявить слабые стороны прибывших иностранных студентов для дальнейшей вербовки. У кого-то это были женщины, у кого-то выпивка. Ну а мы, дзюдоисты Литвина, неофициально выполняли в лагере функцию внутренней службы безопасности. Все об этом знали, и в лагере всегда был порядок — никто не хулиганил и не затевал скандалов. Жили студенты в огромных военных палатках по девять человек в каждой. Палатки, как вы понимаете, не запирались, в течение дня они вообще стояли открытыми. Но я не могу вспомнить ни одного случая воровства! Какое прекрасное было время! Настоящего студенческого братства!

Так как моя мама работала на спортивной кафедре КПИ, я оказался счастливчиком и проводил в лагере всё лето ещё до поступления, начиная с восьмого класса. Вместе со мной мама устраивала в лагерь и моего двоюродного брата Вову. Вовин папа был музыкантом, и в брате с детства проснулись гены по папиной линии — Вовка не расставался с гитарой. В лагере он сразу же стал любимчиком олимпийской сборной по гребле. Гитара в буквальном смысле начала кормить его со школьной скамьи, так как питался он за столиком гребцов. Нам полагалось питание на два сорок в день, а у олимпийцев было усиленное меню на девять шестьдесят. Чего только им не подавали! Карманы у Вовки постоянно топорщились от шоколадных трюфелей. А Вова везде обеспечивал своим спортивным поклонникам музыкальное сопровождение. Это надо было видеть! По пляжу вышагивал невысокий, вихрастый рыжий паренёк с гитарой и лабал блатату типа «Я сын рабочего подпольного партейца…». А за ним послушным строем топали атланты выше него на две головы и громко подпевали.

Став студентом, месяц-полтора летних каникул я обычно подрабатывал, а оставшееся время неизменно проводил в лагере. Помню, как-то приехала к нам группа французских студентов. Девчонки заранее предвкушали их приезд. Они мечтали о французских духах, помадах и прочей женской дребедени, которую иностранные гости должны были привезти с собой в качестве подарков и сувениров. Это же французы — всемирно известные ухажёры!

Французов поселили в добротные кирпичные корпуса, специально предназначенные для проживания иностранцев. Каждый студент привёз по два огромных чемодана. Девушки сразу же начали строить глазки и затевать знакомства, а потом всю группу французов повели с экскурсией по лагерю. Именно этого момента я дожидался. Леонид Степанович поручил мне аккуратно посмотреть, что находится в чемоданах у французов. Каково же было моё удивление, когда я обнаружил, что каждый чемодан доверху забит французским коньяком! Сверху из вещей лежали только плавки и очки! И всё! Хотя нет. Ещё французы привезли с собой проигрыватель и море пластинок.