Джудит - [19]

— А это не ваше дело, милорд.

— Вот тут, мисс Давенпорт, вы ошибаетесь. Это дело становится моим, причем с пугающей меня быстротой. — Он вытянул вперед длинные ноги, всем своим видом показывая, что устроился здесь всерьез и надолго. — Я предполагаю продолжить наше «едва знакомство». — Он бросил на Джудит пристальный взгляд, и у нее хватило такта покраснеть. — Вы, как оса, мисс Давенпорт. С добрыми ли к вам намерениями, с дурными — чуть что, сразу жалите. Без разбора.

— Возможно, я показалась вам невежливой, но не надо было сводничать. Я этого не люблю.

— Что-что? — воскликнул он. — Что это за экстравагантный словарь у вас, уважаемая рысь? А не кажется ли вам, что вы жертва своего причудливого воображения?

— И когда смеются надо мной, я этого тоже не люблю, — сердито добавила она.

— Ну почему вы такая обидчивая?

Джудит почувствовала, что этот раунд ей не выиграть — силы неравные, да и позиция невыгодная. А дорога были сейчас совсем пустая, просто уходящая вперед бледная поблескивающая лента. По мере того как ночь сдавала свои позиции, деревья и живая изгородь вдоль дороги постепенно приобретали очертания. В темно-голубом небе бриллиантовой булавкой сияла Полярная звезда. Джудит вдруг остро ощутила, что они совершенно одни и никого в этом мире больше нет — только он и она…

Ожидание чего-то, чему нет имени, наполнило ее неизъяснимым восторгом. Где-то внизу живота появилось ощущение, как перед прыжком в воду, а кожа ее вдруг начали жить своей собственной жизнью. Сиденье было узкое, мускулистая нога маркиза неожиданно коснулась ее бедра, и мгновенно все тело Джудит пронзило током неведомой, непонятной энергии, идущей от этого мужчины.

И Маркуса пронзило током. Тем же самым, той же энергии, но исходящей от Нее, которая сливалась с его собственной, Душу Маркуса Девлина заполнила крылатая легкость. Ему была нужна эта женщина, он желал ее, как не желал еще ни одну женщину на свете. Он чувствовал, что ради обладания ею способен пойти на все. Странная магия этого предрассветного часа, мрачная неизвестность, ожидающая их впереди, побуждала к совершению чего-то дерзкого, безрассудного.

Маркус вдруг заговорил, и до странного бесстрастным голосом:

— Где вы сподобились раздобыть это вислоухое сокровище? — Он с интересом глядел на руки девушки, держащие вожжи.

Джудит посмотрела на уши лошади, как будто впервые их увидев, помолчала с минуту и спокойно ответила:

— Я нашла ее у таверны. Хозяин этой клячи сейчас, наверное, лыка не вяжет. Он еще долго не хватится пропажи. Маркус выпрямился.

— Вы хотите сказать, что просто-напросто украли эту повозку?

— Нет. Я ее позаимствовала, — легкомысленно ответила Джудит, взмахнув рукой. — На время. Когда все кончится, я ее верну.

— Вы неисправимая, бессовестная, дерзкая девчонка, мошенничающая в карты и промышляющая конокрадством! — взорвался шокированный Маркус. — Нет, так нельзя! Нужно, чтобы кто-то остановил вас, иначе вы сотворите такое, что закончите жизнь на эшафоте.

Он вырвал у Джудит поводья и направил лошадь к обочине, в тень ежевичных кустов. Кляча опустила голову и тут же принялась щипать траву.

— Что вы делаете? — возмутилась Джудит.

— Еще не знаю. — Маркиз взял ее за плечи, и в этот момент токи, что циркулировали у них и между ними, слились в единый поток.

Джудит посмотрела мужчине в глаза, и ее непреклонная решимость растаяла. Сладостное тепло хлынуло по всему телу, согрев каждую ее клеточку, каждую ее косточку, каждый ее мускул.

— Ты заколдовала меня, Джудит, — хрипло прошептал он, не сводя с нее глаз. — У меня сейчас все смешалось, понимаешь? И я не знаю, что мне больше хочется — ударить тебя или овладеть тобой, но… так или иначе, ты должна быть моей.

Джудит не проронила ни слова. Казалось, она забыла, как произносить звуки, а знала лишь одно; ей нужно чувствовать на себе его руки, и даже не важно, грубо или нежно они будут к ней прикасаться.

Маркус почти застонал. Прижав Джудит к себе и судорожно найдя ее рот, он впился в него с такой силой, словно собирался казнить ее поцелуем. Она отозвалась на этот жестокий призыв без малейшего колебания. Под яростным напором его языка губы Джудит с готовностью раскрылись, руки сами обвились вокруг Маркуса, пальцы вцепились в его густые черные волосы.

А волны тепла продолжали ее укачивать. Это было совершенно новое, ни с чем не сравнимое ощущение, и она сдалась, уступила этому восторгу, припав к Маркусу и став его частью. Он посадил Джудит к себе на колени.

— Я хочу тебя всю, — нежно сказал Маркус, снова найдя ее губы.

Руки Маркуса ласкали ее нежные возвышенности под блузкой, и в этот момент она почувствовала, что какая-то доселе неведомая ее часть сама, независимо от ее воли, раскрывается перед ним. Уже не волна, а горячий вал грозил вырваться наружу и затопить, загасить любые ростки благоразумия.

— Господи, сколько же в тебе страсти, милая моя рысь! — Он поднял голову и посмотрел в ошалевшие, но, несомненно, жаждущие золотистые глаза.

— Это, должно быть, шампанское во всем виновато, — пробормотала Джудит, притягивая его голову к груди.

Маркус отстранился. Искры счастья в его глазах, дрожь в голосе, пламя желания — все это внезапно превратилось в едва тлеющие головешки.