В комнате было тихо, очень тихо. Перо медленно скрипело по пергаментной бумаге. Время от времени, вторя ему, в камине потрескивали поленья. Когда ночной ветерок проникал сквозь неплотно задернутые шторы, пламя оплывшей свечи вздрагивало и ярче озаряло человека за столом.
Он вдруг положил перо и задумался. Затем, обмакнув перо в чернильницу, оглянулся на полутемную, убого обставленную комнату: старая мебель, потрескавшаяся обшивка стен, инкрустированная многолетней грязью. Пошаркал ногами по грязному полу, стараясь их согреть, поежился и засмотрелся на огонь. Поленья в камине догорали, и он наклонился, чтобы подложить еще, но на полдороге остановился и бросил поленья обратно в корзину. Ненужная расточительность! По крайней мере сейчас.
Он вновь возвратился к своему занятию, и вновь скрип пера заполнил комнату. Наконец он потянулся за песочницей. Не став перечитывать написанное, с необычной тщательностью сложил бумагу вчетверо, капнул на сгиб жирную кляксу воска от свечи и приложил свой перстень. Словно устав от проделанной работы, он с минуту сидел неподвижно, не отрывая пристального взгляда от вензеля Д. Д. Затем, очнувшись от раздумий, сделал на послании надпись, после чего подошел к камину и поставил письмо к потускневшему подсвечнику на каминной доске. На столе стояла бутылка с бренди на дне. Он вылил содержимое бутылки в бокал и быстро опрокинул в рот. Жидкость привычно обожгла язык и гортань и приятно скользнула внутрь. Стало чуть теплее. Да, ему доводилось прежде смаковать отборнейшие коньяки, он знал в них толк. Но ничего, и это подобие коньяка тоже сойдет. Сейчас все сойдет.
Он подошел к двери и тихо ее отворил. Коридор впереди был темен и тих. Стараясь идти как можно тише, он на цыпочках подошел к двум комнатам в конце коридора. Осторожно нажал на ручку двери, той, что справа, и застыл на пороге, вглядываясь в темноту, туда, где спали его дети. Губы его беззвучно шевелились. Человек на пороге творил не то молитву, не то благословение. Затем осторожно закрыл дверь и повторил то же самое в комнате напротив.
Вернувшись в кабинет, где догорала свеча, он плотно затворил дверь и подошел к столу. Не спеша выдвинул ящик и достал пистолет с серебряной инкрустацией. С некоторым удивлением он какое-то время рассматривал его, а затем проверил барабан. Там был всего один патрон. А больше и не требовалось.
Выстрел вдребезги разбил ночную тишину. Пламя свечи всколыхнулось и на мгновение осветило надпись на письме, что стояло на каминной доске.
Себастьяну и Джудит.
«Мои дорогие дети! Когда вы это прочтете, то наконец поймете все…»
Какого черта! Что это она там делает?
Маркус Девлин, достопочтенный маркиз Керрингтон, машинально заменил па подносе у проходящего мимо лакея пустой бокал из-под шампанского на полный и выпрямился во весь свой немалый рост, чтобы получше рассмотреть, что же происходит за столом, где играли в макао. Там явно было что-то не так.
Она стояла позади кресла Чарли и медленно обмахивалась веером. Вот наклонилась и что-то прошептали ему на ухо. Декольте ее вечернего платья не то что не скрывало грудь, а в большей степени открывало. Чарли посмотрел на нее с мягкой улыбкой влюбленного идиота. «Да, юнец влюблен, это видно невооруженным глазом, — подумал маркиз. — Да и что удивительного в том, что мой кузен положил свое сердце к ногам мисс Джудит Давенпорт? Вряд ли в Брюсселе найдется хоть один мужчина, который остался бы равнодушен к этой женщине, сотканной, казалось, из одних противоречий.
Красавица, импульсивная, но в меру. В ней чувствуется столько страсти! И, наконец, это просто умная женщина, к тому же обладает магнетической силой притягивать внимание мужчин. Только бы еще понять, как это у нее получается! Вначале вроде бы бросает вызов — мужчина весь подбираемся, мобилизует себя, но уже в следующий момент превращается в беззащитного котенка. Как ни странно, но эту женишку хочется приласкать и защитить от всех земных напастей… Не правда ли, забавно?!»
Маркус чуть было не чертыхнулся. Еще не хватало уподобиться своему кузену и половине офицерского корпуса, командирующегося здесь в ожидании, когда Наполеон сделает свой первый план. За Джудит Давенпорт маркиз наблюдал уже несколько недель и пришел к заключению, что она, несомненно, кокетка, если не сказать больше, причем себе на уме. Но что именно у нее на уме, Маркус понять пока не мог.
Глаза его остановились на молодом человеке, спляшем напротив Чарли, Себастьян Давенпорт держал в этот момент банк. Такой же красивый, как и сестра, но на свой манер. Вот он откинулся на спинку кресла, источая всем своим существом хороню отработанную беззаботность. Вот он засмеялся чьей-то шутке и легко перетасовал карты. Атмосфера были непринужденной, как и всегда, когда где-нибудь появлялись Давенпорты. Они были очень популярны, эти брат с сестрой. Но сейчас маркизу показалось, будто он разгадал… томнее, что-то заметил.
Все дело было в движениях ее веера. Это были не просто кокетливые обмахивания, а некий сложный узор. То быстрые взмахи, то плавные, а то они вдруг прекращались. Раз или два она вообще резко складывала веер, но только затем, чтобы мгновенно начать еще более неистовые обмахивания. За столом снова раздался смех, и Себастьян Давенпорт ленивым движением придвинул к себе лопаточкой большую кучу ассигнаций.
