Джордж Гершвин: Путь к славе - [80]

Все это время, сочиняя музыку к музыкальным комедиям, Гершвин шел проторенной дорогой. Он охотно принял и манипулировал традиционными для этого жанра формулами и клише. Его мюзиклы, как и большинство мюзиклов того времени, больше развлекали, чем служили пищей для ума. Либретто музыкальной комедии было лишь удобным предлогом, чтобы показать новые песни и танцевальные номера в обрамлении смешных и сентиментальных реприз; собственный четкий сюжет здесь был вовсе не обязателен. Последовательность музыкальных номеров, как и отдельные номера, вставлялись в действие произвольно и никак не были привязаны к тексту: они должны были развлекать… и еще раз развлекать — только этим оправдывалось их существование в контексте всего спектакля. Никто не ждал от музыкальной комедии важной глобальной идеи или ее необычного воплощения.

В мюзиклах "Пусть грянет оркестр" и "Восток — это Запад" Джордж и Айра надеялись открыть новые пути развития жанра, но ни в том, ни в другом случае их попытки не увенчались успехом. Однако надеждам поднять мюзикл на иной, более высокий уровень, придать ему другой масштаб суждено было воскреснуть вновь, когда однажды Эдгар Селуин сказал, что готов еще раз попытаться поставить на Бродвее мюзикл "Пусть грянет оркестр", но с одним условием — его нужно существенно переработать.

История этого мюзикла такова. Когда-то Джордж С. Кауфман задумал поставить на сцене что-то совершенно не похожее на то, что он ставил раньше. Так появилась идея этого спектакля. Работая над текстом, он рассчитывал, что публика сможет по достоинству оценить и понять пьесу, где вместо традиционных номеров с "герлс", расхожего ассортимента номеров и вымученного, плоского юмора может зло и иронично заявить о своем отношении к вопросу о войне — теме, совершенно необычной для Бродвея конца 20-х годов. Но провал, который потерпел этот спектакль в Лонг-Бранче и Филадельфии в 1927 году, показал, что расчет Кауфмана не оправдался. Публика была явно не готова к тому, чтобы воспринять всю остроту и глубину этой вещи, не поняла сатиры на прочно укоренившиеся в сознании американцев представления. Сам Кауфман безоговорочно принял гилбертовский мир абсурда, в котором нелепое выглядит нормальным и привычным, становится повседневной реальностью, а за фасадом кажущейся нелепицы и бессмыслицы скрываются ответы на серьезные и острые вопросы.

Предлагая еще раз попытаться поставить на Бродвее "Пусть грянет оркестр", Эдгар Селуин хотел переделать сценарий так, чтобы он пришелся по вкусу самой широкой аудитории и в первую очередь любителям этого жанра, а не поклонникам таланта Гилберта и Салливена. Переделать сценарий было поручено Лорри Рискинду. Самое главное изменение в сюжете заключалось в том, чтобы война со Швейцарией происходила не наяву, как это было в первом варианте мюзикла, а во сне, который видит Флетчер, — ведь публика готова принять все, что происходит во сне. В первом варианте Флетчер производит сыр, во втором — шоколад. Имеющие политическую окраску резкие высказывания о войне, пацифизме, международной дипломатии, жестокости большого бизнеса были или вообще опущены, выброшены из нового текста, или произносились шепотом. По мере того как постепенно менялся весь характер текста, был сделан больший, чем прежде, акцент на доступном и понятном всем юморе, герлс, танцах, песенных номерах. Половина всей партитуры, написанная Гершвинами для первого варианта мюзикла, в том числе и вставленная сюда песня "Любимый мой", в новый вариант спектакля не вошла, как и многие новые номера, написанные специально для переделанных эпизодов. Полностью поменялся и актерский состав. Однако, несмотря на все уступки, сделанные из коммерческих соображений, новый вариант мюзикла "Пусть грянет оркестр" все-таки поколебал существовавшие устои и традиции этого жанра. Даже в своем коммерческом варианте он открыл новые пути развития жанра американской музыкальной комедии, одним из первых придав ей ярко выраженную политическую окраску. Тема войны по-прежнему оставалась главной в спектакле, побочные эпизоды по-прежнему высмеивали филистерство, большой бизнес, международные отношения, тайную и открытую дипломатию, систему подписания международных договоров и пр.

Хорас Дж. Флетчер недоволен политикой администрации Вашингтона, округ Колумбия, потому что она отказалась повысить пошлину на швейцарский шоколад. Успокоительное, прописанное ему врачом, действует как снотворное. Флетчер засыпает и видит сон. Ему снится, что он — главнокомандующий американской армии, которая объявляет войну Швейцарии из-за пресловутого шоколада. Становится известно, что секретным паролем к наступлению в армии противника служит йодль[52], и американской армии удается окружить и разгромить врага. Флетчер становится национальным героем, но его триумф длится недолго. Американские газеты раскрывают неприглядную деталь: Флетчер готовит свой шоколад на молоке второго сорта. Нация в шоке.

14 января 1930 года труппа с новым составом актеров во главе с Кларком и Мак-Калоу, значительно усилившими актерские силы, достигла, наконец, своей заветной цели — Бродвея. (В день премьеры оркестром дирижировал Гершвин.) Публика и критики были единодушны в своем восторге. С неподдельным изумлением Уильям Болито, блестящий фельетонист нью-йоркской "Уорлд", писал: "Это не что иное, как… едкая сатира на войну, временами переходящая в открытую пропаганду, которую поют и танцуют под гром оваций".