Джим Хокинс на острове с сокровищами - [12]

Хокинс вспомнил недавний ночной рассказ Клопа, который утверждал что некогда, один из юнг, прямо во время боя — подскользнулся, то ли на крови, то ли на потрохах убитого ранее товарища, со своим грузом пороха возле какого фонаря или факела, фитиля бомбардиров и произошёл взрыв.

Погибло два десятка человек на той палубе где случился инцидент, а само судно вынуждено было покинуть схватку и потихоньку дрейфовать к берегу, благо было недалеко.

Даже небольшой взрыв, всего нескольких пакетов пороха, в замкнутом пространстве корабля — мог привести к ужасающим результатам.

Джим помнил об этом и сейчас молился про себя, в надежде что не подскользнётся, как с ним случалось пару раз на первом учении и сможет донести свой опасный груз до указанных ему орудий без каких либо приключений.

Получив свою сумку с зарядами для орудий, Джим в спешке помчался по указанным ему ранее маршрутам по трапу вниз, на самую нижнюю артиллерийскую палубу «Саффолка».

Когда он добежал до цели, то немедленно получил звонкий, жгучий подзатыльник — так как бомбардиры располагавшиеся там у своих пушек, посчитали что он опоздал и они зря тратили своё время.

— Запомни пацанёнок! — тарахтел огромный, широкоплечий и брюхатый бомбардир, в красной косынке. Голый по пояс, в коротких рваных штанах и босиком. — Мы не затем в спешке возвращаем эти многотонные «детки» на их прежние места, после каждого выстрела, срывая себе спины тысячами, ежегодно, клянусь святым Патриком — что бы какая мелкая сволочь, из юнг, опаздывала с очередной посылкой с порохом. Ты меня понял?! Ещё раз опоздаешь — отдам капитанскому кобелю! Вначале на поругание, а лишь потом — на завтрак!

Все вокруг заржали, в том числе и бывшие рядом старшаки из числа юнг и пока в спешке готовился очередной смертельный залп с орудийных палуб английского судна, Джим уже вновь бежал наверх по трапу, к пороховому погребу.

Вот тут он наконец и понял что такое бой! Грохот, оглушающий до одури, когда словно бы всё судно сжавшись резко взрогнуло, а шум был произведён такой, что новичка буквально подбросило и ударило о переборки. Звук стал ощущаться физически, как огромная каменная кладка в которую влетаешь головой со всего размаха. Хокинс одурел от страха и того, что его внутренности, как казалось сейчас самому Джиму — начали водить хоровод.

До порохового погреба подросток добрался уже почти что на четвереньках, его даже несколько раз понемногу рвало: то ли от неописуемого грохота, слышимого им недавно, то ли от напряжения самого боя.

По пути обратно старшаки пару раз отвешивали ему пинки, но на что большее не решились, видимо сражение занимало всё их время и отвлекаться на полноценную месть новичку его уже не оставалось.

При возвращении Джима на нижние палубы, с очередной порцией пороха, подросток вынужден был сперва выдержать очередной орудийный залп вблизи от себя, когда грохот был ещё сильнее второго и тем более первого, услышаного им ещё в пороховом погребе «Саффолка» и всю нижнюю полутёмную палубу почти полностью заволокло дымом.

Потом Джиму пришлось отпрыгивать к переборкам от одной из пушек, что после своего выстрела внезапным отскоком чуть было не задавила его, когда он попытался сократить путь и пробежать ближе к её орудийной команде.

И в довершении, когда Джим всё ещё бежал к указанным ему орудиям для снабжения их порохом — раздался странный далёкий свист и почти тут же, словно кто резко разорвал ткань у самого его уха: необычный, непривычный уху Хокинса, звук огромных «молотов-ядер», что сокрушили доски его собственного корабля и пробив обшивку и переборки, вторглись в нутро «Саффолка».

Тут же на Джима повалился какой то незнакомый моряк, с окровавленным лицом и отсутствующей левой рукой, которую прямо сейчас, при Джиме, ядром и оторвало.

Мальчик юнга, тот самый, которого Джим уже дважды избивал, глава старшаков кубрика «пороховых обезьян» — свалился грудой мяса, с мигающими глазами на сохранившейся в целости голове и буквально в секунды истекал кровью.

Видя этот фарш, ранее бывший его самым лютым ненавистников на судне, Джим было впал в ступор.

Однако пинок ближайшего бомбардира привёл его через секунду в чувства и он побежал далее, к своей цели.

Его неудачливого «коллегу» уже сбрасывали палками и баграми за борт, прямо через орудийный порт.

Артиллеристы кричали что следует скорее сбросить «мартышку», что бы не подскользнуться на его выпущенном дерьме и самим не угодить в лапы дьяволу.

Уже добегая до орудий указанных ему к снабжению, новичок наконец осознал почему палубы и переборки чаще всего красят на военном корабле в красный цвет или в зелёный: что бы обилие пролитой крови в бою не так сильно бросалось в глаза. Красные цвета повсюду позволяли немного пригасить первые шокирующие впечатления и обыденность их на подобном судне, не заставляла сердце слишком часто биться.

Когда убивали кого у тебя на глазах — это был шок, но он вскоре проходил, сменяясь новыми, более свежими впечатлениями. Нередко ещё более яркими…

Получив очередную угрозу от орудийных команд которым он принёс порох, юнга Джим Хокинс опрометью бросился в обратный путь, снова к пороховому погребу «Саффолка».