Джихад: террористами не рождаются - [53]
Саид заканчивает завещание призывом к своей семье. Он требует, чтобы родственники вели праведную жизнь; такое требование встречается во многих завещаниях. Саид призывает семью молиться пять раз в день, как то делают многие верующие мусульмане. За это он собирается быть их «ходатаем», потому что мученики обладают в раю некоторыми правами. Помимо прочего он мог бы замолвить словечко за своих родственников и дать им возможность попасть в рай. Заключительные слова завещания: «Мир да пребудет с вами и милость Аллаха и его благословение. Ваш сын, живой мученик Саид». Строчкой ниже Саид пишет, что по его просьбе не было сделано видеозаписи с ним. Его мать обнаружила завещание после его смерти на полу перед входной дверью. Рядом лежали его черный ремень, мобильный телефон и несколько фотографий. Видимо, до теракта он где-то прятал эти фотографии — предположительно у Мазена. Родители заламинировали завещание и дают его читать гостям, интересующимся Саидом. Но фотографию, где он изображен с оружием в руках, они показывать не любят.
7
Джихад
Предотвращенный теракт Даниеля
Осуществленный теракт Саида
Даниель //
Теперь Даниель и его отец говорили на разных языках. Даниель сильно изменился после того, как прошел секретную подготовку в «Союзе исламского джихада» и отсидел срок в пакистанской тюрьме. Вернувшись в провинциальный саарский городок, он пытался убедить отца в правоте ислама. Но они становились всё более чужими друг другу. Разговоры о религии всё больше портили их отношения. Отец перестал доверять сыну. Куда все это может привести? Даниель толковал ислам радикально, что исключало компромисс. Или истина — или ложь. Или набожный мусульманин — или неверный. Никаких полутонов.
У отца было слабое здоровье, и такое общение было слишком изнурительным для него. Даниель должен был съехать. С помощью своего друга Хусейна он быстро нашел новую квартиру. Всего через два месяца после возвращения из Пакистана, в апреле 2007 года, Даниель переехал в маленький городок под Саарбрюккеном. Парикмахерские там закрыты по понедельникам, булочная и мясная лавка — в среду после обеда, в маленьком продуктовом магазинчике закупаются, как правило, пожилые люди, которые больше не водят машину.
В нескольких минутах ходьбы от нового пристанища Даниеля находится пивная. Уже с обеда в воздухе там висит густой дым. Женщина за барной стойкой, не задавая вопросов, ставит перед мужчиной в вязаном пуловере бутылку пива и говорит: «Твое здоровье». Все друг друга знают, разговаривают о дешевых авиарейсах в египетский рай, об отпуске на Майорке прошлым летом. На фотографии рядом с музыкальным автоматом изгибается черноволосая женщина в бикини. Один из посетителей с окурком во рту исчезает в туалете.
Квартира Даниеля находится в обветшалом доме на углу. Трудно представить себе больший контраст с роскошной квартирой отца и просторным домом матери. В коридоре с потолка свисают кабели электропроводки, из-под алюминиевой фольги выбивается желтый изоляционный материал. Вдоль неоштукатуренной стены тянутся трубы, исчезающие в грубо вырубленных отверстиях. В конце коридора — умывальник. Слева от него — металлическая лестница на второй этаж, справа — выложенные плиткой ступеньки во внутренний дворик, где свален крупный мусор.
Даниель делил свое новое пристанище, включая кухню и ванную комнату, с другими мусульманами его возраста. Плата за комнату составляла 100 евро в месяц. Ночи он проводил не в постели, а на полу. Мебели у него почти не было: все должно было быть как можно проще. Он хотел изгнать из своей жизни всё светское, материальное. Навсегда. «Мухаммад тоже так жил», — якобы сказал Даниель соседке, пожилой палестинке, с которой у него были добрые отношения. Не в первый раз он, новообращенный, брал на себя смелость объяснять ислам урожденной мусульманке и говорил о пророке.
Для палестинки, как и для остальных обитателей дома, он был не Даниель, а Абдула — так он представился при вселении. «Он называл меня мамой. Моего мужа он звал дядя или баба», — вспоминает палестинка. Баба — это арабский вариант слова «отец». Соседи-палестинцы на какое-то время заменили Даниелю семью. К тому моменту он уже наверняка сильно разочаровался в своих родителях. Сначала трагедия развода, потом непростая жизнь с матерью и годы с больным отцом — уже долгое время у Даниеля не было настоящей семьи.
В арабской семье Даниеля быстро приняли как своего. Иногда он приносил им хлеб, который пек сам. Палестинка любила для него готовить. «Он пек лучше, чем я», — говорит она. Хотя они были соседями всего несколько месяцев, Даниель вскоре рассказал им о своих проблемах. Он доверился им так, как раньше доверял лишь очень немногим. Он рассказал о разводе родителей, о своем увлечении наркотиками. Он говорил о перерождении, исправлении, обращении в ислам. «Он торговал наркотиками, курил марихуану, а потом нашел путь в мечеть», — вспоминает палестинка. Своих родителей в разговорах с ней он называл «неверными», по-арабски куффар.
В отличие от родителей Даниеля, его новая «семья» жила очень бедно. Квартира была обставлена просто, но уютно. На полках стояли фотографии родных. Над дверью в зал висело сияющее золотом изображение Купола Скалы с надписью по-арабски
«Песчаный берег за Торресалинасом с многочисленными лодками, вытащенными на сушу, служил местом сборища для всего хуторского люда. Растянувшиеся на животе ребятишки играли в карты под тенью судов. Старики покуривали глиняные трубки привезенные из Алжира, и разговаривали о рыбной ловле или о чудных путешествиях, предпринимавшихся в прежние времена в Гибралтар или на берег Африки прежде, чем дьяволу взбрело в голову изобрести то, что называется табачною таможнею…
Отчаянное желание бывшего солдата из Уэльса Риза Гравенора найти сына, пропавшего в водовороте Второй мировой, приводит его во Францию. Париж лежит в руинах, кругом кровь, замешанная на страданиях тысяч людей. Вряд ли сын сумел выжить в этом аду… Но надежда вспыхивает с новой силой, когда помощь в поисках Ризу предлагает находчивая и храбрая Шарлотта. Захватывающая военная история о мужественных, сильных духом людях, готовых отдать жизнь во имя высоких идеалов и безграничной любви.
1941 год. Амстердам оккупирован нацистами. Профессор Йозеф Хельд понимает, что теперь его родной город во власти разрушительной, уничтожающей все на своем пути силы, которая не знает ни жалости, ни сострадания. И, казалось бы, Хельду ничего не остается, кроме как покорится новому режиму, переступив через себя. Сделать так, как поступает большинство, – молчаливо смириться со своей участью. Но столкнувшись с нацистским произволом, Хельд больше не может закрывать глаза. Один из его студентов, Майкл Блюм, вызвал интерес гестапо.
Что между ними общего? На первый взгляд ничего. Средневековую принцессу куда-то зачем-то везут, она оказывается в совсем ином мире, в Италии эпохи Возрождения и там встречается с… В середине XVIII века умница-вдова умело и со вкусом ведет дела издательского дома во французском провинциальном городке. Все у нее идет по хорошо продуманному плану и вдруг… Поляк-филолог, родившийся в Лондоне в конце XIX века, смотрит из окон своей римской квартиры на Авентинский холм и о чем-то мечтает. Потом с риском для жизни спускается с лестницы, выходит на улицу и тут… Три персонажа, три истории, три эпохи, разные страны; три стиля жизни, мыслей, чувств; три модуса повествования, свойственные этим странам и тем временам.
Герои романа выросли в провинции. Сегодня они — москвичи, утвердившиеся в многослойной жизни столицы. Дружбу их питает не только память о речке детства, об аллеях старинного городского сада в те времена, когда носили они брюки-клеш и парусиновые туфли обновляли зубной пастой, когда нервно готовились к конкурсам в московские вузы. Те конкурсы давно позади, сейчас друзья проходят изо дня в день гораздо более трудный конкурс. Напряженная деловая жизнь Москвы с ее индустриальной организацией труда, с ее духовными ценностями постоянно испытывает профессиональную ответственность героев, их гражданственность, которая невозможна без развитой человечности.
«А все так и сложилось — как нарочно, будто подстроил кто. И жена Арсению досталась такая, что только держись. Что называется — черт подсунул. Арсений про Васену Власьевну так и говорил: нечистый сосватал. Другой бы давно сбежал куда глаза глядят, а Арсений ничего, вроде бы даже приладился как-то».
Никогда еще далекая Куба не была так близко. Держишь ее в руках, принюхиваешься, пробуешь на вкус и понимаешь, что тебя обманули. Те миллионы красивых пляжных снимков, которые тебе довелось пересмотреть, те футболки с невозмутимым Че, те обрывки фраз из учебников истории — все это неправда. Точнее, правда, но на такую толику, что в это сложно поверить.«Все уезжают» Венди Герры — это книга-откровение, дневник, из которого не вырвешь страниц. Начат он восьмилетней девочкой Ньеве, девочкой, у которой украли детство, а в конце мы видим двадцатилетнюю девушку, которая так и не повзрослела.
Диане нет еще и четырнадцати, но она должна рассчитывать только на себя и проживать десять дней за один. Просыпаясь на заре, девочка делает уроки, затем помогает матери по хозяйству, а после школы отправляется на Чикен-стрит, в центр Кабула — столицу Афганистана, где она продаёт спички, жвачки и шелковые платки. Это позволяет её семье, где четырнадцать братьев и сестёр, не остаться без ужина…Девочка с именем британской принцессы много мечтает: возможно, однажды Диана из Кабула станет врачом или учительницей… Ну а пока с помощью французской журналистки Мари Бурро она просто рассказывает о своей жизни: буднях, рутине, радостях, огорчениях, надеждах на другое будущее и отчаянии, — которые позволяют нам увидеть другой мир.
Йели 55 лет, и в стране Буркина-Фасо, где она живет, ее считают древней старухой. Она родилась в Лото, маленькой африканской деревушке, где ее роль и женские обязанности заранее были предопределены: всю жизнь она должна молчать, контролировать свои мечты, чувства и желания… Йели многое пережила: женское обрезание в девять лет, запрет задавать много вопросов, брак по принуждению, многоженство, сексуальное насилие мужа.Ложь, которая прячется под видом религиозных обрядов и древних традиций, не подлежащих обсуждению, подминает ее волю и переворачивает всю жизнь, когда она пытается изменить судьбу и действовать по велению сердца и вопреки нормам.
«История Икбала» — роман о жизни Икбала Масиха, пакистанского мальчика, отданного в рабство и ставшего активистом и правозащитником. Икбал — двенадцатилетний подросток, который знал, что его жизнь стоит больше, чем самый красивый ковер, что бесконечные цепочки детей, трудящихся без отдыха у станков, — это неправильно и что есть способ остановить насилие. Он был убит в 1995 году в возрасте двенадцати лет.История Икбала Масиха рассказана от лица Фатимы, пакистанской девушки, чья жизнь изменилась благодаря мужеству Икбала.