Джихад: террористами не рождаются - [51]
Существуют только два экземпляра фотографии, где Саид изображен с автоматической винтовкой в руках на фоне Купола Скалы. Один из них его мать обнаружила в своем доме еще до теракта. Она показала фотографию отцу Саида, тот порезал ее на мелкие кусочки и выбросил. Он не хотел, чтобы у сына были проблемы с израильскими солдатами. Армия противника по ночам регулярно обыскивала дома подозрительных палестинцев. Такой фотографии было бы достаточно в качестве доказательства. Отец вызвал Саида на разговор, но добиться от него ответа было уже невозможно. Правило секретности действовало и в отношении собственной семьи.
Вторая фотография Саида с оружием висела над входом в обувной магазин в Старом городе еще годы спустя после теракта. Она не была заклеена изображениями последующих мучеников, как это бывало в других местах. Слева от фотографии стоял металлический стеллаж, заполненный блестящими босоножками и розовыми полуботинками. Перед магазином грудились коробки с разноцветной спортивной обувью.
На другой стороне переулка горкой сложил свой товар торговец редькой. Ему была хорошо видна фотография Саида и многие другие фотографии, приклеенные рядом с помощью скотча. Другие мальчишки тоже были сняты на фоне Купола Скалы. На одной из фотографий — инструктор Саида Мазен в полный рост. А на самом верху — портрет закулисного организатора многих терактов «Бригад мучеников Аль-Аксы» Найефа Абу Шарха, мужчины с густой черной бородой, в белой рубашке и сером пиджаке. Он тоже снялся на фоне золотого купола знаменитой мечети.
В центре, окруженная фотопортретами, висит карта страны. На ней нет государства Израиль, есть только большая страна под названием «Палестина». Еврейского государства между сектором Газа и Западным берегом реки Иордан не существует. У радикальных израильтян — аналогичные карты, только там вся территория называется Израиль. Столица на палестинской карте называется Аль-Кудс — Иерусалим. Карты развешены по всему городу. Были они и на стенах классных комнат в старой начальной школе, где учился Саид. Поэтому инструкторам Саида не было нужды объяснять ему значение таких карт.
Подготовка Саида должна была завершиться терактом. Между подготовкой и операцией не предполагалось перерыва. Ожидание могло ввести его в искушение рассказать кому-либо о запланированной акции. И этот «кто-то» мог отговорить его и помешать осуществлению теракта. Или даже проинформировать израильскую армию. У Саида не должно было остаться времени ни на разговоры, ни на размышления. Он принял решение — он хотел взорвать себя. Излишек времени мог подтолкнуть его к размышлениям. А размышления могли привести к сомнениям. Но именно этого, с точки зрения Мазена, ни в коем случае нельзя было допустить.
В последний день подготовки, за день до теракта, Саид составил завещание. Такой текст не мог сочинить семнадцатилетний парень, который бросил школу и никогда особенно не интересовался чтением и письмом. Его родители, читая завещание, удивлялись, что он так хорошо пишет. А его друг Рами узнал почерк, но не узнал слога. Можно предположить, что Саид написал прощальные слова под диктовку Мазена. Тот хорошо разбирался в формулировках, годившихся для такого рода текстов.
Составители подобных завещаний придерживаются определенной схемы. Во всех прощальных письмах повторяются определенные слова и выражения. Друг у друга заимствуются подходящие формулировки. Образцами считаются завещания знаменитых мучеников. Часто приводятся одни и те же цитаты из Корана. Может показаться, что автору завещания остается лишь добавить в некий образец свое имя и место рождения. Иногда в завещаниях встречается и личная информация; в тексте Саида ее нет.
«Во имя Аллаха, Милостивого, Милосердного» — так начинает Саид свою «последнюю волю». Этими словами открываются все 114 сур Корана за исключением одной. Этой же формулой, басмалой, мусульмане начинают все религиозные выступления. Верующие часто произносят ее перед началом путешествия или при входе в дом. Одним словом, если человек отдается на волю Аллаха, он произносит басмалу. Так начинали свои завещания многие террористы, и не только в Наблусе.
После басмалы Саид процитировал 14-й аят девятой суры Корана. «Сражайтесь с ними. Аллах накажет их вашими десницами, ввергнет их в позор и поддержит вас против них. Ведь Он исцеляет сердца людей верующих». Таков полный текст; Саид записал его не полностью и с ошибками.
К кому относится слово они в этом аяте, то есть против кого нужно бороться, объясняет предыдущий стих, который Саид не цитирует: «Неужели же вы не сразитесь с людьми, которые преступили свои клятвы и усердствовали, чтобы изгнать Посланника? Они первые начали сражаться с вами. Неужели вы боитесь их? Вам надлежит больше бояться Аллаха, если вы веруете». Таким образом, под словом они подразумеваются те, что «преступили свои клятвы» и собирались «изгнать» Посланника, то есть пророка Мухаммада.
Но так просто смысл не объяснить: для каждой суры Корана существуют разные толкования. Цитируя этот аят, Саид хотел оправдать свой поступок с точки зрения религии. Поэтому он толковал Коран радикально, как это делают исламисты.
В романе "Время ангелов" (1962) не существует расстояний и границ. Горные хребты водуазского края становятся ледяными крыльями ангелов, поддерживающих скуфью-небо. Плеск волн сливается с мерным шумом их мощных крыльев. Ангелы, бросающиеся в озеро Леман, руки вперед, рот открыт от испуга, видны в лучах заката. Листья кружатся на деревенской улице не от дуновения ветра, а вокруг палочки в ангельских руках. Благоухает трава, растущая между огромными валунами. Траектории полета ос и стрекоз сопоставимы с эллипсами и кругами движения далеких планет.
Какова природа удовольствия? Стоит ли поддаваться страсти? Грешно ли наслаждаться пороком, и что есть добро, если все захватывающие и увлекательные вещи проходят по разряду зла? В исповеди «О моем падении» (1939) Марсель Жуандо размышлял о любви, которую общество считает предосудительной. Тогда он называл себя «грешником», но вскоре его взгляд на то, что приносит наслаждение, изменился. «Для меня зачастую нет разницы между людьми и деревьями. Нежнее, чем к фруктам, свисающим с ветвей, я отношусь лишь к тем, что раскачиваются над моим Желанием».
«Песчаный берег за Торресалинасом с многочисленными лодками, вытащенными на сушу, служил местом сборища для всего хуторского люда. Растянувшиеся на животе ребятишки играли в карты под тенью судов. Старики покуривали глиняные трубки привезенные из Алжира, и разговаривали о рыбной ловле или о чудных путешествиях, предпринимавшихся в прежние времена в Гибралтар или на берег Африки прежде, чем дьяволу взбрело в голову изобрести то, что называется табачною таможнею…
Отчаянное желание бывшего солдата из Уэльса Риза Гравенора найти сына, пропавшего в водовороте Второй мировой, приводит его во Францию. Париж лежит в руинах, кругом кровь, замешанная на страданиях тысяч людей. Вряд ли сын сумел выжить в этом аду… Но надежда вспыхивает с новой силой, когда помощь в поисках Ризу предлагает находчивая и храбрая Шарлотта. Захватывающая военная история о мужественных, сильных духом людях, готовых отдать жизнь во имя высоких идеалов и безграничной любви.
Что между ними общего? На первый взгляд ничего. Средневековую принцессу куда-то зачем-то везут, она оказывается в совсем ином мире, в Италии эпохи Возрождения и там встречается с… В середине XVIII века умница-вдова умело и со вкусом ведет дела издательского дома во французском провинциальном городке. Все у нее идет по хорошо продуманному плану и вдруг… Поляк-филолог, родившийся в Лондоне в конце XIX века, смотрит из окон своей римской квартиры на Авентинский холм и о чем-то мечтает. Потом с риском для жизни спускается с лестницы, выходит на улицу и тут… Три персонажа, три истории, три эпохи, разные страны; три стиля жизни, мыслей, чувств; три модуса повествования, свойственные этим странам и тем временам.
Герои романа выросли в провинции. Сегодня они — москвичи, утвердившиеся в многослойной жизни столицы. Дружбу их питает не только память о речке детства, об аллеях старинного городского сада в те времена, когда носили они брюки-клеш и парусиновые туфли обновляли зубной пастой, когда нервно готовились к конкурсам в московские вузы. Те конкурсы давно позади, сейчас друзья проходят изо дня в день гораздо более трудный конкурс. Напряженная деловая жизнь Москвы с ее индустриальной организацией труда, с ее духовными ценностями постоянно испытывает профессиональную ответственность героев, их гражданственность, которая невозможна без развитой человечности.
Никогда еще далекая Куба не была так близко. Держишь ее в руках, принюхиваешься, пробуешь на вкус и понимаешь, что тебя обманули. Те миллионы красивых пляжных снимков, которые тебе довелось пересмотреть, те футболки с невозмутимым Че, те обрывки фраз из учебников истории — все это неправда. Точнее, правда, но на такую толику, что в это сложно поверить.«Все уезжают» Венди Герры — это книга-откровение, дневник, из которого не вырвешь страниц. Начат он восьмилетней девочкой Ньеве, девочкой, у которой украли детство, а в конце мы видим двадцатилетнюю девушку, которая так и не повзрослела.
Диане нет еще и четырнадцати, но она должна рассчитывать только на себя и проживать десять дней за один. Просыпаясь на заре, девочка делает уроки, затем помогает матери по хозяйству, а после школы отправляется на Чикен-стрит, в центр Кабула — столицу Афганистана, где она продаёт спички, жвачки и шелковые платки. Это позволяет её семье, где четырнадцать братьев и сестёр, не остаться без ужина…Девочка с именем британской принцессы много мечтает: возможно, однажды Диана из Кабула станет врачом или учительницей… Ну а пока с помощью французской журналистки Мари Бурро она просто рассказывает о своей жизни: буднях, рутине, радостях, огорчениях, надеждах на другое будущее и отчаянии, — которые позволяют нам увидеть другой мир.
Йели 55 лет, и в стране Буркина-Фасо, где она живет, ее считают древней старухой. Она родилась в Лото, маленькой африканской деревушке, где ее роль и женские обязанности заранее были предопределены: всю жизнь она должна молчать, контролировать свои мечты, чувства и желания… Йели многое пережила: женское обрезание в девять лет, запрет задавать много вопросов, брак по принуждению, многоженство, сексуальное насилие мужа.Ложь, которая прячется под видом религиозных обрядов и древних традиций, не подлежащих обсуждению, подминает ее волю и переворачивает всю жизнь, когда она пытается изменить судьбу и действовать по велению сердца и вопреки нормам.
«История Икбала» — роман о жизни Икбала Масиха, пакистанского мальчика, отданного в рабство и ставшего активистом и правозащитником. Икбал — двенадцатилетний подросток, который знал, что его жизнь стоит больше, чем самый красивый ковер, что бесконечные цепочки детей, трудящихся без отдыха у станков, — это неправильно и что есть способ остановить насилие. Он был убит в 1995 году в возрасте двенадцати лет.История Икбала Масиха рассказана от лица Фатимы, пакистанской девушки, чья жизнь изменилась благодаря мужеству Икбала.