Джентльмены удачи - [8]
Диего де Никуэса тоже не ударил лицом в грязь, и уже через несколько дней после прибытия Хуана де ла Косы самолично ввел в Санто-Доминго свою армаду - четыре больших корабля и два брига, купленные в Кастилии, не упустив случая захватить по пути на острове Сан-Хуан (теперь Пуэрто-Рико - «богатая гавань») сотню-другую индейцев и продать их в рабство.
В ноябре 1509 года Охеда покинул Ямайку на двух кораблях и двух бригах, а очаровательный Никуэса сумел снискать столь великую симпатию у жителей Санто-Доминиго, что не только с легкостью доукомплектовал свои экипажи, но и был вынужден прикупить еще одно судно. И вот тут вступил в игру дон Бартоломе Колон, он натравливал на Никуэсу кредиторов до тех пор, пока некий добросердечный нотариус, чье имя так и осталось неизвестным, не выплатил за него самый большой долг - полтысячи кастельяно. Через восемь дней после Охеды покинул Ямайку и Никуэса, чтобы не возвращаться туда уже никогда. Лac Касас полагает, что рассудок этого добряка в те дни окончательно помутился, потому что, пребывая на борту собственного корабля, Никуэса «стал утверждать, что кормчие пьяны и ничего не смыслят в морских картах и захотел сам вести корабль». Не успели паруса его «капитаны» (флагманского судна) скрыться из виду, как на Ямайке появился Хуан Эскивель с шестьюдесятью испанцами - «и именно они оказались первыми, кто принес на Ямайку войны и проклятое репартимьенго (раздел, раскол), погубившее в конце концов и этот остров», - заключает Лас Касас. Эскивель стал губернатором Ямайки.
Добравшись до материка, Охеда первым делом занялся укреплением западных границ своих владений. На восточном входном мысу залива Ураба он возвел форт или, скорее, крепость по тамошним меркам и присвоил ей имя святого Себастьяна. Однако райская жизнь не получилась: гарнизон голодал, а постоянные набеги искателей приключений держали его в страхе и напряжении. Запасы пороха и свинца таяли на глазах, а награбленная добыча лежала в крепости ненужным мусором. Охеде удалось снарядить судно и отправить его с частью товаров на Эспаньолу, чтобы обменять там на все необходимое. Судно ушло и... пропало без следа. Гарнизон был уже близок к бунту, когда на помощь пришли пираты.
Это первое упоминание пиратов-профессионалов в американских водах. И, разумеется, они были испанцами. Охеда отдал им все, что было можно. Пираты снабдили Сан-Себастьян зерном и салом, а потом под покровом темноты вывезли на своем судне отощавшего губернатора на Кубу, откуда легко можно было добраться до Эспаньолы. Охеда добрался туда, но первого своего корабля так и не отыскал и умер на Эспаньоле в нищете в 1515 году.
Обнаружив наутро исчезновение своего главнокомандующего, оставшаяся сотня испанцев признала над собою главарем бывшего свинопаса из Эстремадуры, тридцатипятилетнего Франсиско Писарро. Они еще надеялись, что Охеда вспомнит о них...
Полгода держался гарнизон после бегства Охеды. Голод и малярия делали свое дело. Когда испанцев осталось не более шести десятков, Писарро решился бросить вызов судьбе. Он погрузил людей на два корабля и взял курс на архипелаг. Но святой Себастьян плохо заботился о своих земных братьях: одна посудина пошла ко дну, едва оторвавшись от берега. Вторая упорно пробивалась к западу, огибая полуостров Гуахира. И когда она подошла к устью Магдалены, испанцы повстречали другое судно, спешащее встречным курсом. Его вел бакалавр Мартин Фернандес де Энсисо, в будущем автор «Обшей географии», а в настоящем - главный судья американской Андалусии, назначенный на этот пост Охедой и живший на острове Санта-Крус. Еще по просьбе Охеды он снарядил корабль, нагрузил его разнообразными припасами, навербовал колонистов и ожидал лишь сигнала своего благодетеля к отплытию. Не дождавшись, он решил действовать на собственный страх и риск. Объяснив все это Писарро, Энсисо убедил его возвратиться в Сан-Себастьян, но почти на том же месте, где погибло первое судно Писарро, пошло ко дну судно самого Энсисы со всеми припасами. Спасти удалось лишь колонистов, но от этого было не легче, ибо царь-голод отлично знал арифметику...
Среди спасенных колонистов был один, проникший на корабль Энсисо «зайцем» и покинувший приютивший его бочонок из-под муки только в море: он спасался от долговой тюрьмы. Его имя - Васко Нуньес де Бальбоа, родом из Бадахоса. Этот человек, еще лет десять назад услыхавший на Эспаньоле о «золотой стране» Эльдорадо, нашел теперь долгожданный выход: вторгнуться в пределы Золотой Кастилии (не название ли этой провинции сыграло здесь решающую роль?!) и основать колонию там. Возможно, они бы поладили с хозяином тех земель - Никуэсой, если бы не его заносчивый характер. Никуэса не придумал ничего лучшего, как предстать пред очи Нуньеса и потребовать возврата того золота, которое пришельцы успели награбить на этой территории. Нуньес приказал своим людям посадить Никуэсу и тех, кто с ним прибыл, на подвернувшуюся весьма кстати развалюху и помочь им распустить паруса. Больше Никуэсу никто никогда не видел...
Этот год - 1511-й - оказался богат и событиями более значительными, нежели лишение Золотой Кастилии ее губернатора. Например - заселение Кубы. Дон Дьего Колон, сын Христофора Колумба, губернатор всех Индий, самовластный правитель Эспаньолы, поручил эту важную миссию своему тезке Дьего Веласкесу де Куэльяру: по отзыву Лас Касаса, сей идальго «как нельзя лучше подходил для этого предприятия», так как «был самый богатый из всех, обладал изрядным опытом в кровопролитиях... снискал большую любовь со стороны всех испанцев... ибо нрава был веселого и приветливого и вел речи только о потехах и удовольствиях... хотя в нужный момент умел проявить власть и заставить ей подчиниться».
Как во времена Гомера, каждый был здесь купцом, и каждый - воином. Пиратом. Корабли были их летними жилищами. Далеко по островам и побережьям их разведчики собирали нужные сведения, не пренебрегая и слухами, если они казались им хоть сколько-нибудь правдоподобными и заслуживающими внимания. Мирные ладьи, да и боевые тоже, редко отваживались оторваться от берега в одиночку, каботажное плавание было здесь не более безопасным, чем в открытых водах. Автор, специалист по исторической географии, истории судостроения и мореплавания, продолжает разговор, начатый в книге «Эвпатриды удачи» («Судостроение», 1990 г.), о борьбе за звание властителя морей - на этот раз в Средние века, о средневековом судостроении, мореплавателях, об их географических и навигационных знаниях, кораблях и маршрутах.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Эти люди не имели отечества, их объединяло нечто большее: общее дело. Это были братья по крови - не по той крови, что текла в жилах их предков, а по крови их жертв и еще собственной, проливаемой в беспокойном настоящем ради неясного будущего. Они не могли воскликнуть подобно киплинговскому Шер-Хану: "Мы одной крови - ты и я!". Не могли не потому, что это было бы неправдой, а потому, что провозглашенное этими тиграми моря равенство - в опасности, в дележе добычи, в бою, в кутежах - напрочь исключало деление по какому-либо другому признаку.
Дальние путешествия и мореплавания, несмотря на опасности, испокон веков привлекали людей. В далекие античные времена плавания совершались в водах незнакомых, таинственных, называемых позднее Морем Мрака. Вокруг этих плаваний вот уже несколько веков идут споры: каков был точный маршрут кораблей Ясона и Одиссея, что в описаниях приключений реально, а что — вымышлено? Ученые не прекращают поисков; их находки, вплоть до самых последних, — а о них говорится в этой книге — позволяют ответить на многие спорные вопросы.
Книга ленинградского историка Александра Снисаренко посвящена происхождению славян, истокам и судьбам их древней культуры. Читатель откроет для себя неведомых ему языческих богов, познакомится с праздниками и легендами руссов.В книге рассказывается об интересном, но малоисследованном вопросе о месте славян в ряду других народов Европы, об их происхождении и мифологии, о времени возникновения тех или иных верований, их противоборстве и единстве с христианскими легендами.Автор убедительно опровергает измышления о некоем «особом пути развития славян», об их «варварстве», о «загадочной славянской душе».
Книга представляет собой исследование англо-афганских и русско-афганских отношений в конце XIX в. по афганскому источнику «Сирадж ат-таварих» – труду официального историографа Файз Мухаммада Катиба, написанному по распоряжению Хабибуллахана, эмира Афганистана в 1901–1919 гг. К исследованию привлекаются другие многочисленные исторические источники на русском, английском, французском и персидском языках. Книга адресована исследователям, научным и практическим работникам, занимающимся проблемами политических и культурных связей Афганистана с Англией и Россией в Новое время.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Дмитрий Алексеевич Мачинский (1937–2012) – видный отечественный историк и археолог, многолетний сотрудник Эрмитажа, проникновенный толкователь русской истории и литературы. Вся его многогранная деятельность ученого подчинялась главной задаче – исследованию исторического контекста вычленения славянской общности, особенностей формирования этносоциума «русь» и процессов, приведших к образованию первого Русского государства. Полем его исследования были все наиболее яркие явления предыстории России, от майкопской культуры и памятников Хакасско-Минусинской котловины (IV–III тыс.
1968 год ознаменовался необычайным размахом протестов по всему западному миру. По охвату, накалу и последствиям все происходившее тогда можно уподобить мировой революции. Миллионные забастовки французских рабочих, радикализация университетской молодежи, протесты против войны во Вьетнаме, борьба за права меньшинств и социальную справедливость — эхо «долгого 68-го» продолжает резонировать с современностью даже пятьдесят лет спустя. Ричард Вайнен, историк и профессор Королевского колледжа в Лондоне, видит в этих событиях не обособленную веху, но целый исторический период, продлившийся с середины 1960-х до конца 1970-х годов.
В работе впервые в отечественной и зарубежной историографии проведена комплексная реконструкция режима военного плена, применяемого в России к подданным Оттоманской империи в период Русско-турецкой войны 1877–1878 гг. На обширном материале, извлеченном из фондов 23 архивохранилищ бывшего СССР и около 400 источников, опубликованных в разное время в России, Беларуси, Болгарии, Великобритании, Германии, Румынии, США и Турции, воссозданы порядок и правила управления контингентом названных лиц, начиная с момента их пленения и заканчивая репатриацией или натурализацией. Книга адресована как специалистам-историкам, так и всем тем, кто интересуется событиями Русско-турецкой войны 1877–1878 гг., вопросами военного плена и интернирования, а также прошлым российско-турецких отношений.
Автор — полковник, почетный сотрудник госбезопасности, в документальных очерках показывает роль А. Джангильдина, первых чекистов республики И. Т. Эльбе, И. А. Грушина, И. М. Кошелева, председателя ревтрибунала О. Дощанова и других в организации и деятельности Кустанайской ЧК. Используя архивные материалы, а также воспоминания участников, очевидцев описываемых событий, раскрывает ряд ранее не известных широкому читателю операций по борьбе с контрреволюцией, проведенных чекистами Кустаная в годы установления и упрочения Советской власти в этом крае. Адресуется массовому читателю и прежде всего молодежи.