Джек Ричер, или 61 час - [112]

– Сколько? – спросил Ричер.

– Самолет способен взять на борт шестнадцать тонн.

– Мы здесь неделю проторчим.

– Я так не думаю. У меня около десяти часов. Байкер выберется из своего убежища в тюрьме сразу после обеда. И я договорился с начальником тюрьмы, что до тех пор он продержит у себя весь департамент. Так что нам никто не помешает. Поднимать полторы тонны в час – вполне реальная задача. В особенности вместе с тобой. Но тебе не нужно беспокоиться, самая трудная работа будет на поверхности.

Ричер промолчал.

– Сначала мы возьмем драгоценности. Где они?

Джек собрался показать, но в этот момент совсем рядом с ним из второй вентиляционной шахты выпал латунный хомут толстого черного шланга. Он ударился о пол, и сразу же начал опускаться сам шланг. Потом Ричер услышал звук приближающихся шагов. Кто-то шел вниз.

Скоро начнется заправка самолета.

– Где драгоценности? – спросил Платон.

Ричер не ответил. Он прикидывал время. Двести восемьдесят ступенек. Парень, который займется заправкой, появится здесь через две или три минуты, как бы быстро он ни спускался. А двух или трех минут вполне достаточно. Прошло очень много времени с тех пор, как Ричер участвовал в схватке, продолжавшейся больше двух минут.

Появился тот шанс, которого он ждал.

– Где драгоценности? – спросил Платон.

– Сам ищи, – ответил Ричер.

Шум шагов стал немного громче.

Платон улыбнулся, приподнял рукав и сделал вид, что проверяет время по часам, медленно и безразлично, а затем метнулся вперед, стремительно и проворно, собираясь ударить Ричера ногой в бок. Продолжая сидеть, Джек отбросил ногу Платона в сторону и встал на колени. Платон неловко отстранился, Ричер развернулся и метнулся за ним.

Он ударился головой о потолок, расцарапал костяшки пальцев и снова упал на колени. Платон восстановил равновесие и нанес сильный удар по спине Ричера. Потом отступил назад, снова улыбнулся и повторил:

– Где драгоценности?

Ричер не ответил. Костяшки его пальцев кровоточили, и он не сомневался, что рассек кожу на голове. Потолок нависал над ним.

Платон положил обе руки на пистолет-пулемет.

– У тебя была одна контрамарка, – сказал Платон. – И это всё. Где драгоценности?

Ричер поднял фонарик и его лучом показал коридор. Даже с такого расстояния отражение получилось блестящим и завлекательным. Платон зашагал в нужном направлении, быстро и уверенно, словно шел по улице, а над его головой было только небо.

– Захвати с собой мешки, – бросил он через плечо.

Ричер отполз в сторону, взял пакет с мешками и с унизительной неловкостью потащился за маленьким человечком, словно огромный, заключенный в клетку примат.

Платон вошел в правый коридор. Он делал то, чем занимался Холланд, – играл лучом фонарика, водил им по полкам, по золоту, серебру, платине, бриллиантам и рубинам, сапфирам и изумрудам, часам и картинам, блюдам и канделябрам. Но на его лице не было жадности или удивления. Он оценивал объем предстоящей работы – и не более того.

– Ты можешь начать поднимать это дерьмо наверх. Но сначала покажи мне порошок.

Ричер повел его по коридорам – каблуки, костяшки пальцев и задница, – низко опустив голову, до третьего из трех туннелей, где находился метамфетамин. Полка производила ошеломляющее впечатление. Кирпичики, собранные в пачки десять на десять, целая стена длиной в сто футов. Здесь никого не было в течение пятидесяти лет, и пожелтевшая вощеная бумага тускло мерцала в свете лучей фонариков. Пятнадцать тысяч пачек. Более тринадцати тонн.

– Это все? – спросил Платон.

– Здесь треть, – ответил Ричер.

Шаги на лестнице стали громче. Парень, отвечавший за заправку, торопился.

– Мы заберем все, что здесь. И еще немного. Пока не заполним самолет.

– Я думал, ты все продал русскому.

– Так я и сделал, – сказал Платон.

– Но ты собираешься забрать товар?

– Только часть.

– Это обман.

Платон рассмеялся:

– Ты убил для меня трех человек, но тебя огорчает, что я ворую у какого-то глупого русского, которого ты никогда не встречал?

– Я бы предпочел уверенность, что ты держишь свое слово, вот и всё.

– Почему?

– Потому что хочу, чтобы с моей дочкой ничего не случилось.

– Она сама решила сбежать с теми парнями. Через десять часов мне она уже будет не нужна. Я заканчиваю свой бизнес здесь.

– Значит, и я тебе больше не нужен, – сказал Ричер.

– Я позволю тебе жить, – сказал Платон. – Ты неплохо на меня поработал. Ты медлил, но потом все сделал.

Ричер промолчал.

– Я держу свое слово, – сказал Платон. – Только это не относится к русским.

За их спинами прозвучали последние громкие шаги по металлическим ступенькам. Потом они сменились шагами потише по бетонному полу. Они повернулись и увидели одного из парней Платона. Как и все остальные, он был ростом около пяти футов и семи дюймов, а потому горбился, но не очень сильно. Его автомат висел на груди, в руке он держал фонарик и все время озирался по сторонам. Однако в его взгляде не было любопытства. Он просто делал свою работу. Наконец он нашел шланг, натянул его и встряхнул, чтобы в нем не осталось смятых мест. Затем по-испански спросил, где цистерна. Ричер подождал, когда Платон переведет вопрос, и ткнул лучом фонарика в нужный коридор. Парень поднял тяжелый шланг и потащил его в указанном направлении. Вскоре он исчез за поворотом.