Джек-потрошитель с Крещатика - [147]

Ангелом Справедливости?

Или Ангелом Мести?

Он смотрел на них не мигая, и, дотронувшись до его напряженных скул, можно было порезать ладонь, а заглянув ему поглубже в глаза, — проплыть через вечность и вынырнуть в аду или в пекле.

«Если Акнир дочь ангела… вот будет нам финт», — подумала Чуб.

— Эти камни — души людей. Чистейшие души. И здесь им самое место. Они — часть Царства Божьего на земле, часть Матери Божьей, — он и говорил словно Ангел.

Врубель оглянулся, увидел «сестер», поднял ладонь в приветствии, ничуть не удивившись появлению здесь Коко и Мими, но не спустился к ним — поделившись своим одухотворенно-сосредоточенным упоительным счастьем, вернулся к работе.

Приоткрыв восторженный рот, Чуб пошла вдоль стеклянных стен невероятного храма, где Божий сын стоял на коленях, моля избавить его от мук, умирал на кресте, был оплакан и познал воскресение. Кажется, все упомянутые Машей работы Врубеля были здесь — и знакомый им по эскизам отвергнутый Синодом «Надгробный плач», и «Воскресение», и «Сошествие Святого Духа», и смуглый ночноглазый «Ангел с кадилом и свечой», а чуть дальше, в глубине бокового нефа — «Христос в Гефсиманском саду», которого так расхваливал Виктор Васнецов, не желавший смириться с утратой.

Это был тот самый храм, о котором говорил профессор Прахов: «собор в совершенно особенном стиле» — невиданный, существующий в некоем ином измерении — собор из одних лишь работ Михаила Александровича Врубеля!

Собор, где нет, казалось, ни крыш, ни стен, ни преград, где Всевышний смотрел на тебя всевидящим взглядом прямо с нерукотворных небес — громадный, как титан, Бог-отец-«Космос» в доспехах византийских одежд, написанный Врубелем в Кирилловской церкви, получил совершенно новое непередаваемое по силе воздействия воплощение здесь, являясь прихожанам прямо из природной небесной лазури. И, написанные на прозрачном потолке, парящие в небе «Адам и Ева» как будто давали всем знать, где именно находится истинный рай, куда стремиться душой.

— Вы все же разгадали загадку Третьего Провала? — гулко спросил их Ангел в белой тоге.

— Нет, — честно призналась Даша. — Понятия не имею, как мы попали сюда. Над чем человек не властен?

— Над своими чувствами, — ответил им Ангел. — Для того чтобы угодить в Третий Провал, нужно чувствовать бездну в душе… бездну отчаяния! Чем глубже твое отчаяние, тем дальше, тем глубже Провалля. Оттого Врубель и попадал сюда так легко. Все началось с его появления в Киеве — на этих улочках, по которым он ходил каждый день, вдруг открылся Третий Провал, упрятанный на много столетий. Михаил Александрович и стал его главной отмычкой. Бездна была для него состоянием души… бездна запечатлена во всех его картинах, во всех бездонных глазах его Демонов. С его отъездом из Киева Провал снова закрылся. И он откроется вновь только тогда, когда в Город придет человек, подобный бездне, человек, для которого нет ни правил, ни стен, ни преград.

Чуб кивнула, принимая в себя прозвучавшую истину. Перед тем как они впервые угодили в Третий Провал, Акнир пала в бездны отчаяния из-за отца, Даша — из-за Акнир, Врубеля, их предательства по отношению к Маше. Да и сам Врубель пребывал не в наилучшем состоянии духа. Второй раз, во Владимирском соборе, ведьма получила пощечину от Акнир и провалилась…

— Так Владимирский — тоже Провалля?

— Нет, — качнул головой светловолосый Ангел. — Но у Провалля есть любопытное свойство, сродни похмелью. Те, кто побывал там, часто проваливаются потом вглубь себя, своих страхов, будущего, прошлого… Вам еще предстоит пережить свои провалы вновь и вновь. И даже прискорбное сумасшествие Михаила Александровича — тоже запоздалое похмелье Провалов. И все же самое главное правило Третьего Провала в том, что у него нет никаких правил. Ты не можешь им управлять, ты не в силах заранее узнать, попадешь ты в будущее или в Одессу, на год или на столетье вперед, вернешься ли ты обратно. Провалом не управляет заклятие Города. Тем, над чем человек не властен, способен управлять только он сам… Противоречие? — спросил он, и сам же ответил. — Нет. Но обычные люди способны управлять корпорациями, странами, космическими кораблями, чем угодно, но не собой, — не своим настроением. Лишь избранные способны подчинить свои чувства. А Третий Провал всегда соответствует нашим истинным чувствам, оттого и возник миф, будто он выполняет желания… Но желания нередко идут от ума, мы сами не знаем, как часто их формулируем не мы, а социум, разум. А вот чувства… Наши истинные чувства скрыты даже от нас. Мы стыдливо зарываем их, прячем от себя, боимся признаться. В этом смысле Третий Провал и впрямь близок к Аду… Ад всегда соответствует настоящим желаниями, чувствам и страхам.

— Ад — это наше отражение в зеркале, — сказала Даша со знанием дела.

— Но ты, как видно, умеешь управлять Третьи Провалом? — утвердительно произнесла Акнирам.

— Я умею управлять собой, — сказал Ангел.

— И где мы сейчас?

— Вы слышали легенду о церкви, провалившейся под землю вместе с прихожанами?

— Церковь таки провалилась? И где мы? В раю? Или в Ирие? — поинтересовалась Чуб, осматриваясь и тщетно пытаясь разглядеть Город за прозрачными границами храма.