Джек Лондон: Одиночное плавание - [77]

Глава 6 БОЛЬШОЕ ПЛАВАНИЕ

Военный корреспондент: 1904

«Я увидел молодого человека, молодого настолько, что прежде, полагаю, мне никогда не доводилось общаться со столь юным человеком как со взрослым. Его внешность, осанка, манеры, вся его личность выказывали крайнюю робость и неуверенность в себе. Я не произнес ни слова, распахнул перед ним дверь номера, а затем предложил лучший из моих стульев (у меня в комнате их было всего два). Я положительно терялся в догадках, какие у нас с ним могут быть общие дела. Мы присели. Если мне не изменяет память, пауза затянулась, и я даже пробормотал нечто вроде “Ну так что?..” и стал дожидаться результата.

— Я из “Сан-Франциско Экземинер”, — объяснил он голосом нежным и едва слышным и, словно пораженный собственной дерзостью, отшатнулся.

— О! — сказал я. — Так значит, вы пришли от мистера Херста?

После моих слов юное дитя небес с видимым усилием оторвало свой взгляд от пола, зафиксировало на мне свои чистые голубые глаза и почти неслышно промолвило:

— Я и есть мистер Херст»[179].

Поразительно и даже немного странно читать такое про человека, который на рубеже XIX–XX веков «подмял» под себя страну и распоряжался в Америке, как в своей вотчине, искусно манипулируя общественным мнением, объявляя и оканчивая войны, меняя президентов и назначая нужных ему чиновников. Но тем не менее это было, и приведенные выше слова взяты из очерка американского писателя Амброза Бирса, который стоял у истоков медиаимперии У. Р. Херста[180]. А он знал, о чем говорил, потому что провел рядом с олигархом четверть века. Бирс познакомился с Херстом в 1887 году, вскоре после того, как последний стал владельцем своей первой газеты (ее на окончание университета ему подарил отец). Конечно, в 1904-м он уже был давно иным — в эти годы его «империя» переживала апогей своего развития и влияния.

Едва ли Херст лично обратился к Джеку Лондону с предложением отправиться в качестве военного корреспондента в Японию, а затем и на театр военных действий разгоравшейся Русско-японской войны. Но наверняка с его подачи, поскольку он всегда привлекал самые громкие имена, чтобы успешнее манипулировать общественным мнением.

Лондон принял предложение не раздумывая. Во-первых, это — приключение. А во-вторых — способ уйти от личных проблем, он изрядно в них подзапутался. Ну и к тому же — Херст платил. Платил лучше всех в стране.

«Всегда несправедливый и вероломный мистер Херст неизменно великодушен и щедр, — писал в упомянутом очерке Бирс. — У мистера Херста есть привычка покупать себе самых умных и способных людей — вне зависимости от того, сколько он должен платить. Нередко он платит им процентов на 50 больше того, что они реально стоят, но зато выбирает, несомненно, самых лучших».

А Джек Лондон, несомненно, уже тогда ходил в «самых лучших». Да и денег нашему герою постоянно не хватало. Экспедиция в Японию не мешала и осуществлению творческих планов: всю вторую половину года Лондон сочинял роман и закончил его накануне Рождества. Ему самому роман нравился, и он считал, что на этот раз текст удался. Говорил же он год с небольшим назад Клодели Джонсу, переживая неудачу «Дочери снегов»: «Я… напишу еще настоящий роман». И написал. Еще до Нового года рукопись отправилась в журнал «Сенчури» и к Бретту в Нью-Йорк. Над корректурой он попросил поработать Стерлинга и Чармиан Киттредж.

Из Сан-Франциско в Японию (пароход шел в Иокогаму) Лондон отплыл 7 января 1904 года.

Жена (по сути, уже бывшая), разумеется, провожать его не пришла. Но пришла (и не могла не прийти!) Элиза. Помимо проводов у сестры писателя имелась и другая цель — выведать, кто занял место миссис Лондон на брачном ложе, кто она — разлучница? Об этом ее просила Бесси — они с Элизой крепко подружились. Сестра очень не одобряла образ жизни брата, а его уход из семьи ее шокировал и был совершенно непонятен. Выяснить, кто разлучница, труда не составило — слишком уж нежно прощался Джек с Чармиан Киттредж, слишком крепкими были их объятия и страстными поцелуи. Так что, едва пароход успел выйти из бухты Сан-Франциско, супруга уже знала наверняка, кем увлекся ее муж. Должно быть, полученное известие задело ее сильно: она жила в доме тетки Чармиан (в нем обитала и «разлучница»), считала ее своей подругой, делилась супружескими проблемами, просила совета, а тут…

…Пароход плыл в Японию. Война еще не началась, но Херст прекрасно знал, «какие ветры дуют». К тому же ни Япония, ни Россия особо не скрывали серьезных намерений. Этим, кстати, объясняется то, что через океан Лондон отправился не один, а в составе группы американских журналистов ведущих изданий.

Но путешествие не задалось с самого начала: на пароходе писатель загрипповал, потом неловко ступил на трап, споткнулся и серьезно растянул ногу. Кое-кто из его коллег-журналистов утверждал, что в Иокогаме Лондон едва сумел сойти на берег самостоятельно. К журналистам приставили специальных чиновников и под их пристальным надзором поездом перевезли тех в Токио, где поселили в гостинице. Пока Лондон лечил ногу, началась война (27 января 1904 года).