Джек Лондон: Одиночное плавание - [47]

«Я лежу на траве и любуюсь видом ледников, лед искрится на солнце, припекает и мне жарко.

В Джуно мы пробыли несколько дней, а затем наняли каноэ и, преодолев порядка 100 миль по воде, добрались до теперешнего места. Нас отвезли индейцы. Кроме нас они везли с собой и своих собак, скво и детишек[118]. Мы замечательно провели время. Все 100 миль наш путь лежал в стране гор, вроде той, что формируют Йосемитскую долину; высота у гор — колоссальная. И повсюду — справа, слева, спереди — водопады и ледники. Вчера видел, как обрушился ледник — грохот был страшный и длился не меньше минуты.

У меня 1000 фунтов[119] поклажи. Я должен поделить их на части — от десяти до пятнадцати всего. Собираюсь переносить их порциями по 100 фунтов — если тропа позволит, а если она будет плохой — то по 75 фунтов. И так каждую милю. Взять часть груза, перенести его на эту милю и вернуться налегке за следующим — т. е. одна миля это две. Десять ходок означает 19 миль — это потому, что, взяв последнюю порцию груза, обратно возвращаться мне уже не нужно. Если придется делать 15 ходок, то миля превратится уже в 29 миль.

Уверен, что мы доберемся до озер[120] в течение 30 дней.

Если считать индейцев, то нас (то есть золотоискателей. — А. Т.) здесь примерно 2000 человек, да еще в два раза больше в заливе Скагавэй — в пяти милях отсюда.

Извинитесь за меня перед Тедди — сейчас у меня совсем немного времени, чтобы писать письма — но зимой я смогу писать настоящие письма — длинные, подробные, обстоятельные. Это не письмо — записка, — но на большее времени сейчас нет.

Ваш Джек Лондон»[121].

Здесь необходимы пояснения. Из Джуно большинство золотоискателей перемещались в поселки на Аляске — Скагавэй и Дайи. Из этих поселков они двигались по тропе Чилкут к одноименному перевалу. Перевалив его (что удавалось далеко не всем — уж очень труден и долог был подъем под углом почти в 45 градусов), направлялись к озеру Линдеман или озеру Беннетт в истоках реки Юкон. Здесь будущие старатели строили плоты и лодки, чтобы пройти последние 500 миль (более 800 километров) вниз по Юкону до городка Доусон, расположенного возле золотых приисков. Золотоискателям приходилось нести с собой много припасов (Лондон и его товарищи — каждый — взяли больше, чем по полтонны), основную часть которых составляли запасы еды. Это было необходимо, чтобы получить разрешение на въезд в Канаду. На вершинах перевалов людей встречали посты Канадской северо-западной конной полиции (сокращенно NWMP). Они следили за выполнением всех требований, осуществляли также функции таможни. Главными задачами постов конной полиции были предотвращение нехватки продовольствия, которое прежде уже имело место в Доусоне, и контроль ограничения на ввоз оружия, в частности ручного стрелкового. Конная полиция должна была также сдержать проникновение криминальных элементов на территорию Канады из США и других стран. Канадцы таким образом мудро учитывали опыт «калифорнийской золотой лихорадки».

Отсюда, из Дайи, начиналась самая трудная часть пути — всё то, что прежде вез пароход, а затем каноэ индейцев, дальше нужно было нести самим. Можно было, конечно, нанять тех же индейцев, но они брали по 30 центов за каждый фунт поклажи (причем цена росла, поднимаясь временами до 40, а то и до 50 центов). Позволить себе такую роскошь партнеры не могли. А потому волокли свой груз сами — именно так, как Джек описал в письме Мэйбл Эпплгарт.

«Труд, неустанный труд! — такие слова мы встречаем в одном из его «северных рассказов». — На тропе, где даже привычные к тяжелой работе мужчины впервые узнавали, что такое труд… Подгоняемые страхом перед близостью зимы, подхлестываемые страстной жаждой золота люди работали из последних сил и падали у дороги. Одни, когда неудача становилась явной, пускали себе пулю в лоб. Другие сходили с ума. Третьи, не выдержав нечеловеческого напряжения, порывали с компаньонами и ссорились насмерть с друзьями детства, которые были ничем их не хуже, а только так же измучены и озлоблены, как и они».

В приведенном отрывке Лондон не так уж далек от реальности. Если и присутствует некоторая «драматизация», едва ли она чрезмерна. Во всяком случае, его родственник и вдохновитель вояжа Джеймс Шепард довольно скоро понял, что дорогу ему не осилить — общая усталость и проблемы с сердцем давали о себе знать[122].

Приближаясь к Чилкутскому перевалу, партнеры встретили первых «возвращенцев» — тех, кто потерпел поражение, сдался. Они рассказывали об ужасающих, почти неодолимых трудностях; о том, что все перспективные участки заняты, о голоде и болезнях, царящих в Клондайке.

Был конец августа, но на перевале лежал снег. Сотни людей, груженных поклажей, растянувшись вереницей, карабкались по обледенелому, казалось, почти отвесному склону; оскальзываясь, падали, ломали конечности — некоторые оставались на склонах навсегда. Д. Дайер описал такой случай: «Джек карабкался по тропе через перевал Чилкут и увидел пару торчащих из снега ступней. Он снял поклажу и начал копать вокруг них. И обнаружил, что это человек и он еще жив. Оказалось, что этот парень нес изрядный груз, вдруг оступился, и поклажа на плечах опрокинула его в снег вниз головой. Освободиться от лямок он не мог. Не мог кричать и подняться тоже не мог. Так бы он и задохнулся, если бы Джек ему не помог»