Джек Лондон: Одиночное плавание - [110]

Еще в самом начале — сразу после приобретения самого первого своего участка в Лунной долине — Лондон писал Клодели Джонсу: «Разводить хозяйство я не собираюсь; на ранчо всего один расчищенный участок, да и тот пойдет под пастбище». Но тогда владения были совсем небольшими. В последующие годы они только прирастали, и, как мы уже знаем, «приросли» многократно. А Лондон открыл в себе «сельскохозяйственную жилку». Да не просто «открыл», но постепенно всерьез увлекся сельским хозяйством. Увлекался же он всегда с размахом: взялся разводить скот — лошадей (приобрел племенного жеребца), молочных коров и бычков на мясо; построил свинарник и планировал развивать свиноводство (купил поросят); занялся разведением коз ангорской породы; проводил эксперименты по повышению плодородности почв, экспериментировал со злаками, травами и т. д.

Лондон был человеком не просто увлекающимся, он ко всему, чем занимался, подходил серьезно. Будучи самоучкой, уверовал, что любыми знаниями каждый может овладеть самостоятельно. Ведение сельского хозяйства, разумеется, не считал исключением. Окунувшись в эту область, он, естественно, обнаружил, что очень многого не знает, и принялся постигать неизвестное: навыписывал массу журналов, накупил книг по растениеводству и зоотехнии, читал, изучал, вдумывался, экспериментировал, общался с фермерами, вступал в переписку с владельцами образцовых хозяйств, задавал вопросы. Стал регулярным участником местных сельскохозяйственных выставок — сначала как зритель, а потом и как участник. Кстати, явно заразил своим интересом сестру: Элиза отправилась учиться на агрономические курсы при Калифорнийском университете и даже их закончила.

В начале 1913 года Джек Лондон сочиняет роман «Лунная долина»[249], который в нашей стране публиковали мало[250] — скорее всего, по причине «эскапизма» (то есть ухода от реальности) автора. В романе якобы проповедуются отказ от борьбы, «соглашательство», пропагандируются «буржуазные ценности». Вероятно, так и есть — особенно с позиций главенствовавшей в СССР эстетики «социалистического реализма». Да и традиционный образ Лондона как «бунтаря-социалиста» в «Лунной долине» явно не читается. Но роман интересен — прежде всего, как «моментальный снимок» идей и представлений, которые тогда двигали писателем. И в этом смысле история его героев — Сэксон Браун и Билла Робертса, — их уход от «городской цивилизации» и «возвращение к земле» стали отражением его собственных взглядов и меняющихся ценностей. Лондон устал от бесконечного «производства текстов», большинство из которых к тому времени вряд ли виделись ему чем-то большим, нежели верный источник финансовых поступлений. Лондон, похоже, очень хотел «слезть» с этой «иглы», остановить литературный «конвейер», вернуться к настоящему творчеству, а средства к существованию, как он надеялся (во всяком случае, успех сельскохозяйственного предприятия Сэксон и Билла позволяют это предположить), ему дадут ранчо.

Но в эти годы (1910–1913) благоденствие на основе сельского хозяйства могло быть пока мечтой и только. Финансовую основу его собственного существования (прежде всего, желаний!), семьи и огромного хозяйства составляли произведения, которые он исправно поставлял на мировой литературный рынок. К тому времени Джека Лондона публиковали не только в США и Великобритании, но и активно переводили на иностранные языки, он был очень популярен в континентальной Европе, в том числе в России[251].

То, что сходило с «конвейера», опять же скажем, было неравнозначно. Но это совсем не означает, что все, написанное в это время, было вторично и плохо. Отнюдь. Разумеется, романы «Время-Не-Ждет», «Приключение», отчасти «Лунная долина», пьеса «Кража», сборник рассказов «Смок Беллью», большинство историй из книг «Потерявший лицо», «Когда боги смеются», «Сын Солнца», «Храм гордыни» и «Рожденная в ночи» — ничто иное, как коммерческие поделки. Но, согласитесь, подавляющее большинство этих поделок создано на высоком профессиональном уровне[252]. К тому же, недостаток сюжетов Лондон восполнял не только их покупкой и самоповторением, но и собственными напряженными художественными поисками. И, надо сказать, преуспевал в этом. Иллюстрация тому, например, фантастические произведения, созданные в это время: «постапокалиптическая» повесть «Алая чума», рассказы «Мечта Дебса» и «Когда мир был юным», вскоре осуществленный замысел романа «Смирительная рубашка»[253]. Безусловные удачи Лондона — автобиографические повествования: «Путешествие на “Снарке”» (1913) и, конечно, знаменитая «Исповедь алкоголика» — «Джон Ячменное Зерно» (1913). «Исповедь», кстати, имела широкий и не только читательский резонанс: утверждают, что именно с подачи Лондона в стране начали спонтанно возникать группы тех, кто решил встать на путь трезвости и самостоятельно бороться с этим недугом (среди них и знаменитые «Анонимные алкоголики»). Возможно, эта книга натолкнула членов конгресса США на мысль о введении «сухого закона».

Ценнейшим источником для сочинений, разумеется, оставались личные впечатления. Под Рождество 1911 года Джек с Чармиан предприняли большое путешествие. Отправились в Нью-Йорк, там отметили Новый, 1912 год, оттуда перебрались в Балтимор, из него на большом четырехмачтовом грузовом барке «Дириго» вышли в плавание вокруг мыса Горн. Вообще-то корабль не перевозил пассажиров, но для Лондонов и Накаты (который путешествовал с ними) сделали исключение — взяли на борт, оформив как членов экипажа. Впрочем, «исключение» обошлось писателю в тысячу долларов