Джанетта - [17]

– Разве у вас нет сапог получше? – спросила я.

– Кто же мне купит их? Уж не сэр ли Руперт?

Лицо его на мгновение приняло злое выражение. Я видела, что ему неприятно говорить о сэре Руперте, и поэтому переменила разговор.

– Где вы провели ночь? – спросила я. – Мне кажется, это очень интересно проводить ночь в горах. Вероятно, вы остались там из-за грозы?

– Нет, – сказал Пирс. – Я часто ночую на открытом воздухе в хорошую погоду. Не раз я возвращался домой и вымокший до костей, под проливным дождем. Но теперь было по-другому. Один мой приятель заболел, ну я и остался при нем эту ночь. Видите ли, он очень стар, и всякий раз, когда я ухожу от него, думаю, что уже не застану его в живых, когда вернусь.

– Отчего он болен?

– О, от разных причин! Он уже старик, а голод и вечный страх, что ему нечем будет заплатить аренду сэру Руперту, и мысли о том, что станется с его детьми, когда он умрет, подтачивают его силы. Его семья уже получила уведомление, что она должна покинуть свое жилище, ну а куда же они пойдут?

– Ах, так это и есть выселение фермеров? – воскликнула я.

– Да, да. И если бы вы знали, как это ужасно!

– Разве нельзя помешать этому? Ведь их выгоняют из их собственных жилищ?

– Да, их выгоняют прямо на улицу, если они не заплатили в срок аренду. Но как этому помешать? Разве если кто-нибудь заплатит за них?

– У меня много денег, – сказала я. – Ах, если бы я могла получить их в свои руки, я бы знала, что делать!

– Да, и ваши деньги перешли бы в карман сэра Руперта. Он и так более чем богат. Но это не мешает ему выгонять бедняков на улицу и тянуть с них последние гроши… Он их морит голодом и отнимает у них последнее состояние, чтобы все прокутить в Лондоне.

Мне вспомнилось красивое, самодовольное лицо сэра Руперта и жестокое выражение, которое я невольно уловила в нем, делая бюст.

– Но что же он станет делать с землей, когда выгонит всех фермеров? – спросила я.

– Что? Я не знаю. Быть может, поселит вместо людей скот, который будет разводить здесь. Но скот околеет – я надеюсь, что он околеет и сэр Руперт потерпит огромные убытки. Посмотрим, так ли он тогда заважничает!.. Но где вы его видели? – спросил он после минуты молчания.

– У миссис Девоншир, вместе с Джимом. Меня заставили вылепить его бюст, и он очень рассердился, потому что… Потому что я невольно изобразила его жестокость. Мне кажется, при взгляде на его лицо можно сразу же догадаться, что он делает что-нибудь дурное....

– Вы делали с него бюст? Как же вы ухитрились?

– Право, не знаю. Я всегда любила лепить из глины и часто делала бюсты и разные фигурки. Мне так хотелось сделать какую-нибудь прекрасную статую, но только, разумеется, не сэра Руперта. О нет! Я мечтала совсем о других статуях и видела их в своем воображении. Знаю, мне надо еще много учиться, прежде чем я смогу делать такие хорошие статуи, как мне хотелось бы, но я не могла оставаться в Лондоне без отца и сестры. Отцу же надо было возвращаться сюда.

– Я и не подозревал, что девочки могут делать статуи. Я думал, что этим занимаются только скульпторы.

– Ну что ж, я могла бы сделаться скульптором, и мне бы очень этого хотелось.

– Так отчего же вы не остались в Лондоне?

– Я вам говорю: не могла оставаться без отца и Маргарет, мне хотелось жить с ними. И я бросила художественную школу, которую посещала, и уехала. Теперь отец занимается науками со мной и Маргарет, и я очень счастлива. Как бы мне хотелось, Пирс, чтобы мой отец учил и вас вместе с нами.

Пирс покраснел до корней волос.

– Кто вам сказал, что я неуч? – спросил он, пытливо взглянув на меня. – Положим, это правда. Я должен был бы находиться в школе, вместе с Джимом. Но, вы видите, меня оставили тут. Все, что я могу делать, это читать книги из библиотеки сэра Руперта, так что, конечно, я не буду таким невеждой, как он думает. И все-таки не буду знать очень многого, что стоило бы знать. Но что поделаешь…

– Отец знает так много! – воскликнула я и тут же спохватилась, что отец не уполномочивал меня приглашать Пирса к нему в ученики. Но Пирс словно угадал мою мысль.

– Ваш отец не захочет учить меня и воспитывать вместе с вами, – сказал он не то грустно, не то насмешливо. – Он наслушался обо мне разных ужасов, считает меня босоногим, оборванным бродягой, который годен лишь на то, чтоб остановить взбесившуюся лошадь, но никак не на то, чтоб сидеть в гостиной… И этим я обязан сэру Руперту. Что же мне остается делать? Я иду к таким же несчастным, как я сам, и чем больше сближаюсь с бедным людом, тем более вооружаю против себя других…

– Пойдемте домой. Пора завтракать, – сказала я, чтобы прервать этот неприятный разговор. – Хонора и миссис Берк, наверное, уже сокрушаются о нашей участи; кроме того, я думаю, вы должны быть страшно голодны.

– Я действительно голоден, да и вы, верно, тоже. Надеюсь, миссис Берк приготовила приличный завтрак. Хорошо ли вы бегаете? Мы могли бы сбежать вниз по этой крутой тропинке к самому парку. Возьмите меня за руку, я не дам вам упасть.

Мы взялись за руки и сбежали вниз прямо к калитке Гленнамурка.

– Вот, я привела к вам Пирса, – закричала я старухе, которая отворила нам дверь и с удивлением смотрела на нас. – Он страшно голоден, и я также. Я надеюсь, вы дадите нам позавтракать.