«Джамп» значит «Прыгай!» - [60]

– На них были следы сексуального насилия? Разрывы промежности, следы спермы? – поинтересовался Барский.

– Послушайте, меня сейчас стошнит от вашей настырности, – поморщился Буробин. – Было, всё это было, было.

– А сколько было лет Гостилину?

– Шестьдесят пять. Но это ничего не значит. Для чего еще похищать детей, как не для того, чтобы их насиловать? С целью получения выкупа? Тут такой цели явно не было. А наслаждается каждый псих по своему. И это, пожалуй, все. Просто грязненькая историйка, печальная и вполне обыденная. Об этом психе мы были предупреждены подозрительным соседом. Кстати, да благословит Бог всех подозрительных. – Буробин поднял бокал с притворным тостом.

– Фамилию соседа не помните часом?

– Самойлов, местный пацанчик, по кличке Саман. Из местной братвы. Да вы не думайте, такое горе сплотило всех горожан. И обыватели, и бандюки, и пожарные тех детей искали.

– И о чем вас этот Саман предупредил?

– О том, что видел этого Гостилина с лопатой в руках на свалке. Это нас моментально насторожило.

– А что дети действительно были закопаны в землю?

– Ну, скажем так, присыпаны мусором.

– И для этого потребовалась лопата? Ведь это сделал человек, который всю свою жизнь прокопался на свалке. Для него мусор – как хлеб. Он его руками должен разгребать.

– Черт бы вас побрал! – чуть не закричал Буробин. – Что вы хотите сказать, что я лгу вам, да?

– Упаси Боже! Может, вам этот Саман солгал?

– Так или иначе, все подтвердилось. Мы покопались на свалке и извлекли из под слоя мусора два тельца. Просто не могу себе представить, почему ваш издатель мог заинтересоваться этой историей.

– Один момент… – В глазах Барского вдруг вспыхнул огонек: – Что вы только что сказали? Что вы перекопали всю свалку и там нашли двоих детей?

– Да, обоих. Мальчика и девочку.

– А как же младенец? Вы же только что сказали, что нашли два. Так ведь?

– О, но ведь это было так давно. Возможно, моя память слегка заржавела. Как я уже говорил, этот случай никогда меня особенно не интересовал.

И опять на лице его появилось виноватое выражение.

– Хорошо, расскажите так, как все было. – Барский придвинулся к нему – Мой издатель хорошо заплатит за эту историю, но только, если она будет полной. Что же вы нашли на самом деле?

– Ладно, ладно расскажу. Я кое-что в некотором роде скрыл. Теперь это уже никому не может повредить, да и пенсия моя в безопасности. Да, я кое-что утаил от следствия, но будь ты ментом, то понял бы почему.

Самодовольная, и несколько туповатая личина слетела с Буробина и он стал самим собой – суровым, непреклонным стражем порядка, живущим своей работой.

– Случаи с психами всегда самые отвратные по двум причинам. Во-первых, при них никогда не бывает очевидной связи между убийцей и жертвой, как это, например, бывает в случае убийства ради наживы. Во-вторых…

– Во-вторых, они привлекают подражателей.

Барский проговорил это автоматически, вспомнив свой собственный опыт.

– Абсолютно верно. Они привлекают подражателей. Например, один чокнутый убивает девицу определенным способом и в определенном месте. Затем вторую, третью. После этого начинается ажиотаж. Он сможет испугаться, затаиться. Но если новость быстро вырвется наружу, то все может покатиться как снежный ком. Силы в себе может ощутить и второй маньяк, третий маньяк, и четвертый… – В голосе Буробина слышалась горечь. – Мне не хотелось, чтобы такое произошло в деле. В этом мирном городке. Совсем не хотелось, так как я очень люблю детишек.

– Вы хотите сказать…

– Я хочу сказать, что на собственный страх и риск слегка исказил факты. Я не хотел больше убитых детей и не хотел, чтобы кто-нибудь следовал примеру этого ублюдка. Так же, как и слухов о том, что кто-нибудь ему уже последовал.

– Продолжайте. Итак, вы кое-что скрыли.

– Да, именно так я и сделал. О, не волнуйтесь – Гостилин был виновен. Он была признан виновным в первом убийстве, и во втором и осужден за это. И вообще, его же не казнили, просто посадили в сумасшедший дом. Там бы ему и следовало оставаться с самого рождения. Если бы это было не так, все автоматически всплыло бы на суде. Но в этом не было никаких сомнений. Мы нашли трупики на свалке.

– Но вы нашли двоих.

Кл… кл… клик! Словно в металлической головоломке кусочки в голове Барского начали складываться.

– Ну, а как же с третьим? Вы ведь не были уверены, что он убил третьего, ребенка Корсовского?

– Третьего? – глаза Буробина опухли от избытка еды и выпивки. – О, нет, мы были уверены, вполне. Я часами говорил с Гостилиным и почти уверен, что это сделал он. Тем не менее в деле с ребенком Корсовского была одна странность… Да, ты прав. Он взял на себя и это убийство, но не смог сказать ни где похитил его, ни куда спрятал тело. Мы так и не нашли его.

– А про цыганку никто из свидетелей никогда не упоминал?

– Про цыганку? – Буробин откинулся в кресле. – Что за чушь? Это глупости, что цыгане воруют детей. Что им, своих выродков мало? И тот табор, который стоял в окрестностях Муромова мы проверили, белых детей там не было.

– Я спросил про цыганку, а не про табор.

– Ну цыганка… Что цыганка? Вы думаете, что этот пацан говорил правду? Он же был очкариком. На расстоянии трех метров ничего не видел.