Дюбуа - [27]

Это было выступление человека, горячо переживавшего за свой народ. Его критика в адрес негров была направлена на то, чтобы активизировать движение широких масс негритянского народа, показать то, что мешает неграм успешно бороться за разрешение негритянской проблемы.

Дюбуа никогда не был аскетом, человеком, отгораживающимся от реальной жизни, но он, как правило, старался избегать того, что могло помешать его занятиям, он стремился взять Ст пребывания в университете все, что можно было взять.

Но в Гарварде была одна студенческая организация, членом которой он горячо хотел быть, — «Веселый клуб», объединявший тех, кого у нас принято называть участниками художественной самодеятельности. У Дюбуа был хороший голос, он любил и понимал музыку, и тем не менее доступ в «Веселый клуб» для него оказался закрыт. Причина была одна: респектабельные студенты — члены клуба, разъезжавшие со своими концертами по всей стране, не пожелали иметь в своей компании цветного.

Дюбуа воспринял отказ очень спокойно. Причиной этого являлось то, что за три года проживания на Юге он прошел через чистилище расовой дискриминации и сегрегации, и решение «Веселого клуба» не явилось для него неожиданностью. Примеров подобных оскорблений было немало. На одном из приемов, например, белая дама с настойчивостью, достойной лучшего применения, назойливо пыталась подчеркнуть, что она принимает Дюбуа за официанта.

Круг друзей Дюбуа состоял из цветных студентов Гарварда и других учебных заведений и негров, живших в Бостоне. Их объединяла общая культура, общая расовая принадлежность, одинаковая судьба, неотъемлемой частью которой была расовая дискриминация. Эти люди жили в одном духовном мире, и вполне естественно, что этот мир сплачивал и объединял их. Так сложилась самостоятельная негритянская община, подобных которой было в США десятки тысяч.

Повторялось то, что уже было так хорошо знакомо по учебе в Фиске, где существовал непроницаемый расовый барьер. Дюбуа и в Университете Фиска и в Гарварде отличался от значительного большинства негров тем, что добровольно принимал расовую сегрегацию. Это не была капитуляция раба перед рабовладельцем, признание цветным превосходства белого. Наоборот. это была своеобразная, возможно не лучшая, но форма протеста и даже борьбы против расового барьера. Многие негры, стремясь вырваться из расового барьера, искали покровительства белых, старались как можно скорее приобщиться к «белой» культуре. Дюбуа шел иным путем он пытался всеми возможными средствами доказать, что негр не ниже белого, что цветной может превосходить белого и в интеллектуальном, и в духовном, и в моральном отношении.

Дюбуа в определенной мере замыкался в расовом барьере. «Это, разумеется, не было моим окончательным решением. Впоследствии, став сплоченными и вооруженными знаниями, мы, негры, должны были сломать этот расовый барьер, пока же мы собирались в единый кулак, готовясь к борьбе, и были счастливы. Возможно, что, предвидя в будущем полное слияние человеческого общества, когда не будет ни дискриминации, ни неравенства, я еще сильнее испытывал желание общаться пока с людьми одной со мной расы и по мере возможности забывать о существовании этого окружающего меня «мира белых».

Шовинизм проявлялся в Гарварде довольно отчетливо, в университете, например, пренебрежительно относились к ирландцам и евреям. Но особенно дискриминировались негры. Причем расизм находил свое проявление не только в антинегритянских выступлениях отдельных студентов, расистские теории нередко проповедовались и с университетских кафедр. В частности, в лекциях о биолого-расовой эволюции настойчиво подчеркивалось, что имеются существенные различия между основными группами людей, и, как само собой разумеющееся, отмечалось, что на самой низкой стадии развития находятся негры. Дюбуа запомнилось посещение музея, где были экспонированы скелеты, начиная от обезьяны и кончая белым человеком. Скелет негра был поставлен в этой экспозиции чуть-чуть впереди шимпанзе.

Нетрудно представить, как могли реагировать на подобные «научные» положения студенты-негры, многие из которых, подобно Дюбуа, были прекрасно подготовлены во многих областях науки, учились с большим успехом, чем белые студенты. Это были люди с обостренным чувством собственного достоинства, с легко ранимым самолюбием, что являлось следствием частых оскорблений со стороны расистов.

На таких расистских теориях воспитывались студенты Гарварда. и не было ничего удивительного в том, что Дюбуа и другие немногочисленные студенты-негры, обучавшиеся в университете, нередко сталкивались с фактами грубой расовой дискриминации.

В нюне 1890 года Дюбуа с отличием закончил Гарвардский университет, получив степень бакалавра философии. В числе пяти других выпускников ему было предоставлено почетное право выступить на выпускном вечере, что являлось признанием его больших успехов в учебе. Тема, выбранная Дюбуа для выступления, могла показаться на первый взгляд по крайней мере странной: Джефферсон Дэвис, президент мятежной рабовладельческой Конфедерации периода гражданской войны. Но в выборе этой темы был особый смысл: Дюбуа пытался таким образом начать в Гарварде, да и в масштабах страны, дискуссию о рабстве и тем самым привлечь внимание к современному состоянию негритянской проблемы в США.