Дыши, Энни, дыши - [7]

секунду, прежде чем мы обе отводим взгляд. – Как прошла тренировка, милая?

– Я пробежала до конца.

Она слегка улыбается:

– Я так рада.

Я киваю.

– Кайл был бы…

– Мама, просто прекрати! – говорю я, прежде чем могу сдержаться, и она вылетает за

дверь, убегая от меня на свою работу в «Квик Пик». На секунду закрываю глаза, чтобы

успокоиться. Я не люблю разговоры о нем, но не могу сдержаться и постоянно срываюсь,

прямо как сейчас. Открыв глаза, осознаю, что мама оставила свой фартук кассира и

конверт с купоном на столе.

– Мам, подожди, – кричу я, но она уже ушла. Она опять их забыла. Попрошу Ника

сбегать в магазин и отдать ей, когда он доест свой ланч.

Пробегаю пальцами по черной жесткой ткани фартука. Подношу его к лицу, вдыхаю ее

аромат точно так же, как делаю это с фланелевой рубашкой Кайла. Его запах давно уже

выветрился, но ее запах – лаванды и чистящего средства, которым она протирает ленту

конвейера – четкий и ясный, он заставляет меня скучать по объятиям. Мы с мамой

привыкли постоянно обниматься, но не в последние месяцы с начала Рождества.

Не озаботившись стянуть с себя влажные шорты и топ, я иду в свою комнату и

плюхаюсь на ярко-фиолетовое одеяло, которым застелена моя односпальная кровать.

Максимально вытягиваю носки к потолку, стараясь избавиться от молочной кислоты,

забившей мои икры. То, что я вся потная лежу на своей кровати, заставляет меня

съѐжиться от отвращения, но я слишком устала и у меня болит все тело, чтобы делать что-

то еще, кроме как валяться. До Кайла я никогда не заправляла постель, но его отец–

пожарный, и поэтому приучил его к этому, и я между делом переняла эту его привычку.

Вся моя комната отчасти пустая, не считая кучи двадцати пяти центовых книжонок,

которые я купила на распродаже в библиотеке.

До того, как Келси и я перестали общаться, мы любили собирать коров: будильник в

виде колокольчика, занавески с коровами, рамки для фотографий с коровами, свечи в

виде коров и даже коврик с коровами украшали мою комнату. Я убрала всех этих

мычащих животных подальше, чтобы освободить место для плюшевых мишек, которых

Кайл выиграл на Кофейной Ярмарке, и кедровых шкатулок, украшенных морскими

ракушками, и китайских колокольчиков, которые он купил в нашей поездке в Мертл Бич.

Я упаковала все его подарки, так как они заставляли меня грустить, но теперь из-за этого

в моей комнате ощущается пустота.

После того как я потеряла его полгода назад, мама начала упрашивать меня сходить с

ней за покупками, чтобы заново украсить мою комнату и заполнить свободное место,

попробовать позаниматься с ней йогой – делать хоть что-нибудь. Я знала, что она

желала мне добра, но мне ничего не хотелось.

Я неоднократно срывалась на нее: «Если еще хоть кто-нибудь скажет, что мне

делать…» – будучи такой сукой, я чувствовала себя и лучше и дерьмовей одновременно.

«Я не знаю, как помочь тебе, Энни. Скажи мне, как тебе помочь», – плакала она,

закрыв лицо руками.

Если бы она изобрела специальное зелье, стирающее память и ошибки, тогда бы я к

ней прислушалась.

Я встретила Кайла в первый день девятого класса, когда дети из двух средних школ из

округа Уильямсон объединились в Хандред Оукс для первого года обучения.

Я возненавидела его с первого взгляда. В первый же день мы играли в волейбол в

спортзале, и он принял меня в свою команду. Я подала мяч, впечатав его ему в затылок, и

он упал на пол. Я бросилась к нему: «Прости!» – думала, что ему больно, но обнаружила

его хихикающим, как какая-то маленькая девочка. И до конца дня он и его друзья

15

N.A.G. – Переводы книг

прикрывали головы, когда я проходила мимо них по коридору: «Это волейбольная

ведьма!» – кричал Кайл.

Для меня четырнадцатилетней это было смертельным унижением. Поэтому я

отомстила. На следующий день в спортзале я опять была подающей в волейболе и снова

двинула Кайлу мячом по голове.

Он пригласил меня на школьные танцы в ту пятницу.

Вскоре у нас стало все серьезно, и мама была недовольна этим: «Ты закончишь тем,

что забеременеешь в шестнадцать, как Уилла, которая живет на нашей улице», – так

она говорила каждый раз, когда ловила нас за поцелуями. Она думала, что если я

останусь с ним, то никогда не выберусь из трейлерного парка Оукдэйла: « Никогда не

рассчитывай на парня, Энни. Полагайся только на себя, поняла?» – говорила она.

Но мне нравилось быть с ним. Мы любили сидеть, свернувшись калачиком перед

телевизором с миской попкорна. Или когда он сидел на диване, играя в Ассасин Крид, а я,

прислонившись к нему, погружалась в новый детектив, взятый в библиотеке. Мы всегда

чувствовали себя непринужденно друг с другом, будто больше нам никто не был нужен.

Мы встречались больше трех лет, несмотря на то, что были абсолютно разными: я

делала домашнее задание каждый вечер без исключения и вкалывала официанткой,