Дырка от бублика 2. Байки о вкусной и здоровой жизни - [28]

– Экспроприация, брат!

– Это не экспроприация! Это был бардак! Это было… Какая же это экспроприация? Грабёж чистой воды! Безнаказанность! Да!.. Да!.. Я их ненавижу!..

– Ну, ладно, – переключил внимание доктор. – А почему ты собираешь разные коллекции?

Николай Николаевич по инерции всосал сквозь стиснутые зубы воздух и расслабился.

– Ну, во-первых, это шире… Так сказать, диапазон знаний… диапазон интересов. Потом, если не идёт что-то одно – идёт что-то другое. Не идут ордена – идут книги. Каждая вещь, которая приходит в коллекцию, доставляет мне радость.

– Любая?

– Любая! Любая вещь в коллекции!

– Осколки разбитой культуры!

– Правильно. Разбитой культуры. Нет-нет, да что-то и поступает.

– Мда-а. Значит, в итоге это всё только для тебя. И в этом твой смысл жизни?

– Да, Наум, в этом. Прожить отдельно свою жизнь. Прожить её достойно самого себя. А для кого ещё жить? Для государства?

– Ну, зачем же так? Окружающие – это тоже я. Это тоже моё. Моя среда обитания и взаимоподпитка. Как ты правильно выразился, экология.

– А мне насрать на окружающих! – машинально ляпнул Грандкевич и, поняв, что этого-то не надо было говорить вслух, набычился.

Наум Аркадьевич же, наоборот, встрепенулся.

– Ну, а Рая! – воскликнул он.

– Рая – это моя семья! А моя семья – моя крепость.

– Значит, у тебя только малый круг внимания?

– Да, малый круг. Я не человек партии. Любой партии. Любой!

– Но вольно или невольно ты всё равно работаешь и на средний круг и на большой.

– Потому что у меня есть идея России.

– А это-то к чему? Что это за идея такая? Интересно…

– То, что у вас, у евреев, полностью отсутствует! – резанул Грандкевич.

– Может, ты и прав, – ничуть не смутился доктор.

– У нас, наверное, не было России. У нас вообще ничего не было, кроме мечты.

– А вот это ты брось! – возмутился Николай Николаевич. – Не прибедняйся. Как это ничего не было? Вы жили в СССР?

– Так причём здесь Россия? СССР и Россия – это разные понятия.

– Ну да. Тут ты прав. Для меня СССР тоже отсутствует.

– Ну, так что же такое Россия? Объясни это мне – неразумному!

– Россия – это Родина! Это великая страна! Это дух! Это национальный дух! Здесь русский дух! Здесь Русью пахнет!

– Национальный? Пахнет? Чем? Духами, что ли? Или чем покрепче? – ещё больше изумился доктор.

– Что это такое? Непонятно…

Николай Николаевич удовлетворённо развёл руками:

– Непонятно, потому что у тебя нет понятия Родины.

– Ну, как же! Родина – понятие психологическое. Психологически-политическое…

– Ничего подобного! Это – духовное понятие!

– Так же, как и нация – чисто психологическое понятие, – закончил доктор.

– Ну, нет! Духовное! – замотал головой Грандкевич.

– Ну, как духовное? Что такое духовное? – начал горячиться доктор. – Духовное – это и есть психологическое. Комплекс привычек и привязанностей, наконец!

– А-а! Привычек! – взвился Николай Николаевич. – Не-ет! Так говорить не могут… так настоящий человек… полноценный… с идеалами…

– Расизмом! Расизмом попахивает, а не Россией! Что это такое – человек полноценный?

– Ну! Так мы будем с тобой говорить до вечера, – махнул рукой хозяин и потянулся к уже остывшему чаю.

Однако больше глотка он сделать не смог.

– Как это можно не иметь чувства Родины? – возмущённо забасил он. – Это только подонок может не иметь чувства Родины! И это он будет везде болтаться… И у него будет везде Родина… И он будет везде продавать… Кого угодно и где угодно.

– Что продавать? Нечего продавать! – удивился доктор. – Всё духовное принадлежит всем. Хочешь ты или не хочешь этого. Рано или поздно, но обязательно.

– Вот поэтому и нечего тебе продавать, что у тебя Родины нету, – беспардонно тут же развернулся в нужную ему сторону Грандкевич. – У тебя нету ничего. Ты это правильно сказал. Это потому, что ты – бездуховный человек. Ну, ты не русский!

От возмущения и возбуждения Грандкевич начал терять контроль над собой. Провокации доктора всё чаще достигали цели и, похоже, вели к непредсказуемым реакциям. Впрочем, так ли уж непредсказуемым? Из ничего ничего и не возникает.

– У меня Родина – Земля! А может быть, и Вселенная! – жёстко сказал Наум Аркадьевич.

– Ну, ты себя не чувствуешь русским. Правильно! Жид не может чувствовать себя русским.

– Картину «Над вечным покоем» нарисовал истинно русский. Хотя фамилия у него была – Левитан. И потом, я не жид!

– Ну, ты испанец, допустим, – отмахнулся, как от мухи, Грандкевич, не обратив никакого внимания на русского Исаака. – Потому тебе и насрать на Россию. Чем ей хуже будет, тем тебе лучше. Потому что все… Вся жидовня прёт отсюда. С радостью прёт, чтобы насрать этой стране, всё из неё выкачав.

– Да ну? Не всё и не все!

– Не надо! Слушай, жида-дворника ты не найдёшь!

– А что, дворник – идеал совершенства и верх достижений?

– Брось! Брось! Выкачано всё! Всё, что смогли! С кожаных комиссарских курток, мать их пере. б (употребив)! Вот я жидов бы сейчас не выпускал бы. Я бы их выводил на помойку и расстреливал бы…

– Экстремист! Если не сказать больше.

– Да! Я экстремист!

– Но почему? Почему?

– Потому, что это было то самое говно, которое сгубило Россию. Комиссарское!

– Комиссарское, но не еврейское. Евреи были угнетённой нацией в угнетённых.