Дырка от бублика 2. Байки о вкусной и здоровой жизни - [20]

– А чё-ё? Я тебя багрил? – сразу так же, как и первый, начал тянуть второй.

– Да ничё-ё! Чё мы там с Васечкиным курили, а? Гнида казематная! Вот козёл лохмоногий, а? Да таких убивать нужно! У-у, вшивый такой! Значит так… короче… Ты когда мне филочки принесёшь, а? Чё, мамашке сдал?

– Да не сдавал я!

– Да я тебе дам счас – не сдавал! Ковальчук! Ментяра позорный! Пёс вшивый… гнида… Чё зажилил трюндель в карман? Вот вонючка, а? Вот я… Я тебе сделаю… После школы мы с тобой разведём стрелы… Да?.. Я тебе сказал! Всё! Помалкивай!..

Звук исчез. Друзья встали и уставились в сторону источника акустического чуда. Около длинного уже стояла порядочная группа подростков. Судя по тому, что двое уже быстро уходили, это были те, с кем он только что говорил. А тот, которого он держал за воротник, был следующий.

– Садимся! – быстро выговорил Федя и плюхнулся на скамейку.

В эфире звучало то же самое:

– А ты чё нас сдал училке, чё?

– Не сдавал я вас… – односложно заныла очередная жертва.

– Да как это не сдавал? Как это ты не сдавал? Чё, мол, сказал, вот мы курим там, да? Да не курили мы там, а селитровую бумагу жгли. Вот к-кабан! А? А еще пацан-пацан… Да какой ты пацан?

– Да я тебе даю слово пацана, что я пацан, – стандартно обиделась жертва.

– Да не пацан, не пацан ты. Не пацан!

– Да пацан, пацан!

– А кто тебя подписал? Такие же пацаны, как ты? С рогами? У-у бычара! Пшёл вон отсюда! Или нет. Сейчас мы с тобой одно дело сделаем.

– Какое?

– Шмотки с пионерчиков снимем. А может, бабок насшибаем.

– Ну, давай… А чё эти глазеют?

– Пускай учатся. Вон двое идут! Эй, пацаны, идите-ка сюда!

– Чё такое?.. – послышались новые голоса.

– Есть бабки?

– Откуда?..

– От верблюда! Вы чё-ё!.. – угрожающе поддержала длинного его предыдущая жертва, ставшая теперь как бы отражением его.

– Да нету, нету!

– А вы чё-ё?.. Комсюки?.. Да, в натуре?.. – наступал длинный.

– Да вы чё?.. Пацаны!.. Вы чё?..

– Ты-ы! – взревел длинный. – Снимай, давай, свои колёса! Давай, снимай! Та-ак… Чё ещё?.. А! Ты джины, давай, снимай!

– Да вы чё, пацаны? Вы чё? Давайте не будем!.. – отчаянно запричитали жертвы.

– Раздевают, сучата! – крикнул Аполлон и оттолкнулся от скамейки.

Когда друзья подбежали, то увидели, что у одной из последних жертв на ногах уже не было кроссовок, а у другой – штанов. Длинный явно находился под действием наркотика и потому, увидев нападающих, сразу же полез драться. Обманутые уверенностью вожачка, несколько его рабов тоже ввязались. Один из них налетел на Федю, но тот «ушёл», и подросток влепил кулаком прямо в глаз вожачку. Вожачок ухнул, сел на землю и замотал головой. Увидев, что промахнулся (да ещё как!), подросток страшно побледнел и бухнулся на колени. Ползая около поднимающегося длинного, он истошно завопил, растирая кулаком слезы:

– Ой, извянки, извянки!.. По запарке промахнулся… Извянки, брат, извянки!..

Среди сосен посыпались трели милицейского свистка, и, так и не применив силу, друзья рванули из скверика. Подростки – тоже. Тот, у которого сняли джинсы, так и бежал, держа их в руках. Его товарищ успел схватить лишь одну кроссовку, но тоже был, видимо, доволен до ужаса.

Не торопясь, подошёл милиционер. Он поднял вторую кроссовку, повертел её и, плюнув, бросил в урну. Подростки же, перебежав дорогу, бросились врассыпную, а наши герои влетели в вышеназванную школу имени Феликса Эдмундовича Дзержинского.

Пусть не подумает всё понимающий и всё знающий читатель, что автор специально загнал их туда, дабы они имели возможность пойти к директору или завучу и, как того требует газетная гражданская совесть каждого, указали на безобразия, происходящие прямо под носом. Просто Феде, да и Аполлону, банально захотелось «кое-куда», а до ближайшего, да ещё и не закрытого на вечный ремонт общественного туалета было не только рукой, но и ногой не подать.

Метнувшись в один конец коридора и не обнаружив там искомого, герои побежали в другой конец. Там оно было, но… женское, а на втором этаже это оказалась… учительская. И на всём пути по стенам висели газеты, плакаты и стенды на… французском языке.

Школа была не самая аристократическая, но с французским уклоном. Не зря около неё, да и в ней, паслись типы подобные длинному, ведь на каждом втором ученике что-нибудь да было из престижного, а значит и остродефицитного шмутья.

Наконец друзья нашли то, что искали.

Справив не бог весть какое секретное дело, они уже хотели выйти, но вдруг снова услышали молодые голоса, причём и тут весьма четко, но с присутствием другого эффекта – реверберации.

– Ой, пацаны, тащимся-я… – тянул первый голос.

– Тащимся-я… – эхом вторили ещё два.

– О-о! Пацаны-ы… галёники у меня. Тихо, тихо!.. Сон вижу… О-о… – опять пропел первый, и на секунду воцарилось молчание.

– А чё… братан… крыша едет? Да? – спросил один из вторых с завистью.

– Тихо, тихо! Не мешай… – протянул первый.

Видимо, крыша ехала баллов на семь, причём вместе со всем домом.

– А-а! А-а!.. – вдруг закричал третий.

– Ну, ты уже погнал по приколу, идиот! – выругался второй. – Сейчас же нас выкупят. Ишак!..

– Помалкивай! – ответил ему «погнавший» и тут же блаженно затянул – О-о… хорошо пацаны-ы… Директрисы нет… Директриса в отпуске… О-о… Кумарим…