Дымная гора - [28]

ГЛАВА Х ЛУСА

Четверо медвежат лежали в кустах. Уронив голову на лапы, Луса сонно прислушивалась к реву огнезверей, проносившихся в нескольких медведях от них. Едкий запах заглушал все ее чувства, а в тревожные сны то и дело врывался рев и грозный блеск огромных глаз. Время от времени она просыпалась, выглядывала из куста и снова со вздохом опускала голову. Солнце словно приклеилось к небу и, казалось, нисколько не спешило выпускать медведей из их колючего укрытия.

Но все-таки тени неуклонно удлинялись, а небо постепенно темнело. Вот яркие огненные шары, один за другим, стали зажигаться в берлогах плосколицых, и сумерки сгустились над их крышами.

Наконец, Токло встал, потянулся и принялся переворачивать лапами камни, выискивая съедобных личинок.

— Давайте поскорее уберемся подальше от этих вонючих, шумных и стреляющих из палок плосколицых, — пробурчал он.

— Не все плосколицые плохие! — немедленно возразила Луса, вспомнив о добрых кормильцах, игравших с ней в Медвежатнике. Друзья с откровенным удивлением посмотрели на нее. — Хотя в большинстве они отвратительные, — поспешно поправилась Луса.

— Они не плохие, — сказал Уджурак и задумчиво насупился, как делал всегда, когда пытался что-то понять. — Они просто не думают о том, что делают.

— Для меня и этого достаточно, — проворчал Токло. — Идем, что ли?

— Может быть, в этот раз Луса поведет нас? — предложил Уджурак, посмотрев на нее.

— Я? — растерялась Луса.

— Ты ведь проходила через такие места, когда сбежала из Медвежатника? — спросил Уджурак.

Луса посмотрела на остальных медвежат. Токло первый опустил голову, а потом и Каллик горячо закивала. Друзья доверяли ей! Ох, только бы не подвести их! Прошло уже столько времени после ее побега из Медвежатника!

Выбравшись из-под куста, Луса решительно расправила плечи. Прежде всего нужно сосредоточиться. Она вспомнила берлоги и Черную тропу, пробегавшую за ее Медвежатником. Тогда ей очень помог нос. Обоняние вывело ее на правильный путь тогда, а значит, должно подсказать правильный ответ и сейчас.

Ветер дул с той стороны, где гуще всего смешивались запахи еды и огнезверей. Казалось, там сжигают целые груды вкусной еды, ведь эти странные плосколицые не могут есть мясо, если не обожгут его в огне!

В животе у Каллик заурчало, и ей захотелось немедленно броситься в ту сторону, где так вкусно пахло. Может быть, если они будут осторожны, им удастся утащить немного еды?

Но Луса понимала, что это было бы безумием. Там, где много еды и огнезверей, там должно быть и много плосколицых — причем бодрствующих плосколицых! Безопаснее будет держаться менее людных мест, отыскать какие-нибудь большие баки и без помех покопаться в гнили. Они должны во что бы то ни стало пройти незамеченными — вот что самое главное! Если плосколицые их увидят, то могут спустить на них своих огнезверей или, еще хуже, поймать и отправить обратно в Медвежатник. Разве Луса для того прошла такой путь, чтобы с позором вернуться туда, откуда начала?

В сгущающейся темноте она перевела друзей через Черную тропу, потом свернула и побрела мимо огромных сверкающих берлог, пока не увидела маленькую Черную тропу, ответвлявшуюся от большой в сторону реки. Здесь запахи и звуки были намного слабее, а берлоги, заметно уменьшившиеся в размерах, утопали в густой зелени.

По обеим сторонам маленькой Черной тропы высились узкие каменные дорожки, усаженные высокими кустами с красными, розовыми и голубыми цветами. Земля тут была твердая и непривычно гладкая. Медвежата двинулись вдоль дороги, стараясь держаться поближе к кустам. Идти тут было проще, чем по высокой траве, потому что лапы не путались, зато вскоре Луса начала чесаться от жары и духоты.

Она подозрительно обнюхивала каждого попадавшегося на пути огнезверя, но почти все они спокойно спали за дверями своих берлог. Никогда еще Лусе не доводилось видеть таких разноцветных шкур — серебристых, красных, синих, зеленых и даже желтых, как солнце. Интересно, огнезвери дружат только со зверями своего цвета или со всеми подряд?

По пути медвежата не встретили ни одного плосколицего. Несколько огнезверей проползли по Черной тропе, но кругом было так тихо, что медвежата каждый раз издалека слышали их предупреждение и заблаговременно прятались в кусты.

Яркий свет струился из дыр в берлогах, а насторожив слух, можно было различить доносившиеся оттуда голоса плосколицых. Во многих берлогах свет был неприятного голубоватого оттенка, и Луса даже видела, как плосколицые сидят и смотрят на совсем маленьких плосколицых, копошившихся в непонятных освещенных коробках.

Наконец они добрались до совсем темной берлоги. Рядом с ней не было спящего огнезверя, а из берлоги не доносилось ни звука. Осторожно пройдя по траве перед берлогой, Луса почувствовала слабый запах еды, доносившийся из-за невысокой ограды. Здесь она нашла то, что искала: три высоких серебряных бака, выстроившихся в ряд перед дверью.

— Ш-шшш, — предупредила она подошедших медвежат.

Токло тут же презрительно сморщил нос.

— Еда плосколицых, — проворчал он. — Мне кажется, мы об этом уже говорили? Настоящие медведи не воруют еду у плосколицых.