Дыхание ветра - [16]

Дочка выросла и удалась на славу: светло-русые пышные волосы, выразительные глаза окаймленные темными мягкими ресницами, безупречные длинные ноги с еле видными голубыми прожилками, англоязычный колледж и отличные отметки.

Постоянные телефонные звонки воздыхателей не давали покоя, и в пятнадцать лет она стала сейсмическим центром для дворовых ребят и сокурсников.

Мать верила в свою Валюшу, она знала, что дочка добьется всего того, чего не добилась юная Аня, и она не запрещала ей ничего. Она не хотела, чтобы в жизни дочери был старый покосившейся забор с дырами.

Валентину уже метили в крупные фирмы в качестве переводчицы, журналы приглашали в качестве фотомодели, и даже какой-то режиссер попытался дать небольшую роль в кино.

– Мама, – обнимала она щупленькую Анну, касаясь её лица локонами своих золотистых волос, – я так тебя люблю!

И мать переставала дышать от волнения, она внутренне чувствовала, что в её жизни появилась именно та любовь, которую она так ждала и в которую так верила. И появилась она именно тогда, когда она перестала её ждать извне, а когда сама стала отдавать её этому маленькому существу. И существо выросло и принесло в её жизнь, наконец-то, настоящее счастье.

И больше уже ей не надо было, ни разнузданных мужиков, которые то и дело думали лишь о выпивке, ни слесарей из ЖЭКа, что похабно щипали её худосочные ягодицы, и даже соседа-вдовца, который разводил рыбок и нырял зимой в прорубь.

Как-то утром, в день рождения Анны, дочка принесла и поставила ей на подушку импортную куклу, чем-то похожую на нашего Ваньку-Встаньку.

– Мам, это то, что ты хочешь, – сказала Валентина.

– Дочка, зачем же мне хотеть игрушку, я уже давно выросла из этого возраста.

– А ты качни её.

И Анна её легонько качнула.

И импортное розово-фиолетовое чудо с румяными веселыми щеками ласково пропела своим электронным механизмом: «I love you».

Анна засмеялась и обняв дочь, крепко прижала к своей груди.

Так и повелось с тех пор, когда Валя уходила вечерами гулять и когда мать начинала грустить в одиночестве, она качала игрушку и игрушка ей пела: «I love you». И на душе становилось тепло и Анна весело улыбалась и садилась смотреть свой очередной сериал.

Но однажды Валя не вернулась.

Она не вернулась ни ночью, ни на следующее утро. И только в два часа дня раздался телефонный звонок и дежурный голос спросил:

– Валентина Селивёрстова – это ваша дочь?

– Да, – выдохнула Анна.

– Она вчера вечером попала в аварию.

– Что с ней? – закричала, задыхаясь мать.

– Скончалась, – спокойно произнес голос, а потом еле слышно добавил, – сожалею…

4

Анна не говорила две недели. Она сидела в полном одиночестве и смотрела на дочкин портрет, на её голубые смеющиеся глаза, на любимые ямочки на щеках, и ей казалось, что она ещё рядом. Временами она шамкала губами, плакала и засыпала сидя. Только соседка, которая приносила ей иногда пищу и выводила на улицу, знала, как страшно и одиноко стало в их ранее счастливом доме.

Однажды, как и прежде, сидя в одиночестве перед портретом улыбающейся Валюши, Анна встрепенулась. Ей показалось, что она услышала электронный голос. Она даже подумала, что окончательно сошла с ума и поглядела на говорящую куклу. Импортная розово-фиолетовая игрушка весело качнулась, и голос вновь отчетливо произнес: «I love you».

И с этого дня, время от времени, когда Анна устало, возвращалась с работы и начинала чувствовать невыносимую грусть. Игрушка тихонько качалась и ласково говорила: «I love you». И Анна продолжала жить.

5

Я ехала в полупустом автобусе, и перед моими глазами стояли печальные глаза этой женщины. Казалось, что её дочка была Ангелом, который сошел с Небес, чтобы подарить этой щупленькой Ане кусочек любви. Но Ангел не выдержал земной тяжести и опять вернулся в иной мир и с этого другого мира, как и прежде, машет ласково Анне своей тоненькой ручкой и помогает жить.

Чёрный Садху

1

– Ты подношения можешь давать или не давать. Это твоё дело. В любом случае, подношения монахам и Садху – вещь хорошая. Это даёт возможность не только накопить хорошую карму, но и как бы связывает тебя с ними. А это значит, что если они благодаря духовной практике и отречению идут в высокие миры, то эта связь тебя тоже туда же подтянет. Но вот, что касается Садху, одетых во всё чёрное и людей, которые носят змей или кости, всё немного сложнее. Если они к тебе подошли и просят деньги, то в любом случае лучше что-нибудь дать.

– Почему?

– Ну, считается так, что если не дать, то может случиться какая-нибудь неприятность.

– Как же так, что касается хранителей змей еще куда ни шло, но ведь Садху – религиозные люди, разве они могут насылать несчастье?

– Никто не в состоянии наслать несчастье на человека, если этот человек его не заслуживает. Ведь всё определяется исключительно благодаря нашей накопленной карме. Поэтому наши несчастья не приходят откуда-то извне, они – проявления наших собственных не благих дел, так что, если несчастья и проявляются, это лишь говорит о том, что возникли для них условия.

Пожертвование же считается накоплением хорошей кармы и иногда хорошая карма нейтрализует плохую, которая уже созрела и вот-вот проявится. Поэтому есть вероятность, что если в твоей жизни появился Садху одетый во всё черное – это может быть знаком близкой неприятности, а если ты делаешь ему подношение, то эта неприятность как бы смывается или становится меньше. Так я слышала, но не факт, что это достоверно.