Дыхание бури - [5]

– Но я с радостью помогу вам избавиться от этого недостатка.

Бренна покраснела от негодования и смущения. Она понимала, что он издевается над ней, и это только усилило ее раздражение. На счету Донована были сотни любовных приключений, он обладал репутацией неугомонного ловеласа и, если верить бульварным газетам, имел связи со многими известными богатыми красотками. Предположение, что ему могла понравиться двадцатилетняя девушка «вроде Джульетты», было просто нелепо. Нет, он просто мстил ей за чересчур смелые слова, играя с ней, словно кот с мышкой.

– Ну что вы, я этого не заслуживаю, – ангельским голоском пропела Бренна. Следующую фразу она произнесла уже сухо и жестко:

– Я понимаю, сэр, что рассердила вас, но, чтобы указать на мое место, как вы его себе мыслите, не нужно опускаться до сексуального унижения, которое вы допускаете при приеме на работу новых актрис. Вы ошибаетесь, мистер Донован, и мне очень жаль, что вы к тому же еще и слишком близоруки и глупы, чтобы понять это.

Она развернулась и с достоинством начала спускаться со сцены. Что и говорить, несколько ступенек дались Бренне с огромным трудом. Но она твердо решила выдержать эту невыносимую муку и не дать обидчику насладиться видом поверженного противника. Пока она шла к выходу, спиной чувствовала две пары растерянных глаз, которые неотрывно следили за эффектным – а она уж постаралась сыграть уход именно так, как требовалось в классической драме – финалом этой, увы, слишком короткой пьесы. Однако у дверей она все-таки обернулась и встретилась со взглядом прищуренных глаз Донована.

– Очень жаль, – произнесла Бренна со спокойной уверенностью, – я смогла бы сыграть Энги Линден так, как никто другой. – Она усмехнулась и тихо добавила:

– И если мне не изменяет память, Джульетта была очень сексуальной девушкой. Так что вы и здесь ошиблись.

Она распахнула дверь и вышла из студии.

2

Все время, пока Бренна ехала домой и потом, когда забирала Рэнди от Вивиан, внутри нее раскаленным металлом кипел гнев. Больше всего ей сейчас хотелось, чтобы малыш поспал после обеда. Она убрала все игрушки с кроватки, так как знала: если он заиграется, уложить его будет невозможно. Стараясь не обращать внимания на детские умоляющие глаза, Бренна отнесла Рэнди в кроватку, укрыла его одеялом и тихонько вышла из комнаты, прикрыв за собой дверь.

На секунду она утомленно прислонилась к стене, чувствуя, что пережитое жестокое разочарование совершенно выбило ее из колеи. Бренна добралась до дивана и свернулась на нем калачиком, укрывшись пледом с головой. По щеке вдруг скользнула капелька, и она сердито смахнула ее. Слезы? Нет, черт побери, она не станет плакать. Майкл Донован не дождется ее слез и никогда не догадается, какой сокрушительный удар он нанес ее мечтам. Она ведь сильная. Именно так говорила Джанин, ее старшая сестра. От нахлынувших воспоминаний у Бренны перехватило дыхание. Она вспомнила, как сестра стояла на коленях у кровати, пепельные волосы закрывали ее бледное лицо, по щекам градом катились слезы. «Ты ведь сильная, Бренна, – рыдала Джанин, – ты же все можешь. Помоги мне, Бренна, помоги!»

Бренна едва не заплакала в голос. Все вместе: безысходная тоска, воспоминания о горячо любимой сестре, крушение надежд, которые еще вчера ночью будоражили ее сон картинами невиданного успеха у публики, страх, что она действительно одна-одинешенька на всем белом свете, – отозвались в сердце какой-то отчаянной пустотой. «Пошел ты к черту, Донован», – хрипло прошептала она, и ее ладони сжались в кулаки. Обычно она не позволяла чувствам брать над собой верх и старалась не давать воли тяжелым воспоминаниям. Джанин была права – Бренна всегда отличалась большей жизненной силой и энергией, чем ее сестра. Хотя один Бог знает, какая часть этой черты характера была врожденной, а какая – дорого приобретенной в сиротском приюте, ставшем их домом с того времени, когда Бренне исполнилось четыре года, а Джанин – восемь. Их отец бросил семью вскоре после рождения Бренны. Матери приходилось очень много работать, чтобы сводить концы с концами, и она не находила времени, чтобы уделять своей младшей дочери столько же внимания и любви, сколько Джанин.

Бренне исполнилось всего четыре года, когда мать заболела тяжелой формой пневмонии и умерла. Но, несмотря на свой возраст, девочка была уже вполне самостоятельным ребенком и сумела стойко пережить самое тяжелое горе, которое только может выпасть на долю маленького человека. Джанин же, наоборот, смерть матери потрясла до глубины души, и она так больше никогда и не сумела до конца оправиться от пережитой утраты. У девочек не оказалось ни близких, ни дальних родственников, и комиссия из отдела социального обеспечения отправила Бренну и Джанин в сиротский приют «Джон Харрис Мемориал». Бренна быстро привыкла к новой обстановке, а Джанин замкнулась в хрупкой раковине своего "я", отказываясь воспринимать реальную жизнь. Она была одарена богатым воображением и поэтому нашла убежище в полном фантазий иллюзорном мире, который сама же и придумала. Лишь к Бренне она относилась с удивительной преданностью и безграничной любовью.