Дьявол в Белом городе. История серийного маньяка Холмса - [34]

Наблюдателям со стороны строительство выставки столь грандиозного размера казалось невыполнимой задачей. То, что земельные площади, выделенные под выставку, были обширными, и то, что возведенные на них здания будут колоссальных размеров, каждый житель Чикаго воспринимал как должное; их озадачивало лишь то, как кто-то может рассчитывать, что ему удастся построить самые большие на американской земле сооружения – намного бо́льшие, чем построенный Роублингом [84] Бруклинский мост, – за столь короткое время. Однако Бернэм понимал, что размеры выставки – это всего лишь часть задачи. Основные крупные элементы, изображенные на плане, скрывали за собой миллиарды мелких препятствий, о которых ни публика, ни большинство руководителей выставки не имели понятия. Для перевозки стальных конструкций, камня, кирпича и лесоматериалов к каждому возводимому объекту Бернэм должен будет построить железную дорогу внутри отведенного под выставку участка. Он должен будет руководить поставкой материалов, в том числе и продовольствия, товаров, почты и всех выставочных экспонатов, которые будут доставляться наземным транспортом и трансконтинентальными судоходными компаниями, главной из которых является «Адамс Экспресс компани». Ему потребуются силы полиции и пожарная служба, больница и служба «Скорой помощи». А еще лошади, тысячи лошадей – что, к примеру, делать с тоннами навоза, который будет ежедневно появляться на стройплощадке?

План на коричневой бумаге был моментально одобрен советом директоров, и Бернэм обратился к руководству с просьбой построить «как можно быстрее дешевые деревянные жилища в Джексон-парке для меня и моих сотрудников», квартиры, в которых ему и рабочим предстоит постоянно жить в течение следующих трех лет. Первое жилище, построенное для него, моментально стали называть «хибарой», хотя в ней были широкий камин и винный погреб, содержимое которого Бернэм подобрал сам. Обладая редким для той эпохи даром предвидения, Бернэм понимал, что самые мелкие детали и станут тем фоном, глядя на который люди будут оценивать выставку. Под его бдительный взгляд попала даже официальная печать выставки. «Вы и представить себе не можете, насколько значимым может оказаться дизайн официальной печати выставки, – писал он 8 декабря 1890 года в письме Джорджу Р. Дэвису, генеральному директору выставки, отвечающему за политические вопросы, связанные с ее строительством и функционированием. – Скрепленные ею документы получат очень широкое распространение во многих странах, а следовательно, эта печать попадет в перечень тех тривиальных вещей, по которым люди будут судить о художественных стандартах нашей выставки».

Но все эти детали казались мелкими и малозначимыми в сравнении с единственной и наиболее важной задачей, стоявшей во главе составленного Бернэмом перечня: выбором архитекторов для проектирования основных зданий выставки.

Он и Джон Рут уже давно приняли решение, что общий проект выставки они выполнят сами, и теперь руководство города и выставки ревностно следило за тем, чтобы так оно и было. Гарриет Монро, невестка Рута, вспоминала, как Рут однажды вечером пришел домой «буквально не в себе» – из-за того, что кто-то из архитекторов, которого он раньше считал своим другом, «встретившись в клубе с Бернэмом, демонстративно отказался с ним общаться». Рута это буквально взбесило. «Наверняка он думает, что мы намерены поступить с ним по-свински, прибрав к рукам всю работу!» Он решил, что для сохранения своей репутации ведущего архитектора – в этой роли он будет обязан следить за работой других архитекторов, проектирующих объекты выставки, – сам он не должен будет проектировать ни одного здания.

Бернэм уже окончательно определился с тем, кого решил нанять на работу, но был не вполне уверен в том, насколько единодушно будет воспринят его выбор архитекторами, работающими подчас в совершенно противоположных стилях. Он намеревался пригласить лучших архитекторов Америки – причем не только за их талант, но также и за то, что их неожиданное объединение в единый архитекторский коллектив разом перечеркнет распространенное в восточной части страны убеждение, что целью Чикаго является всего лишь постройка национальной выставки.

В декабре месяце, еще не имея официального поручения, Бернэм, никого об этом не информируя, пишет приглашения пяти архитекторам – «с чувством полной уверенности, что свою точку зрения я смогу отстоять». И практически сразу после этого Комитет по землеотводу и строительству наделяет его полномочиями пригласить пятерых человек для включения в штат работников по устройству выставки. Излишне говорить, что эти пятеро были величайшими архитекторами из всех, кого произвела на свет Америка, но трое из этой пятерки были из земли «нечистых созданий»: Джордж В. Пост [85], Чарльз Макким [86] и Ричард Хант [87], наиболее выдающиеся архитекторы страны. Двое других из этой пятерки были Роберт Пибоди [88] из Бостона и Генри Ван Брант из Канзас-Сити.

Бернэм не пригласил никого из местных, чикагских архитекторов, несмотря на то, что город гордился своими пионерами в архитектуре, такими как Салливан, Адлер, Джинни, Беман, Кобб и другие. Непонятно почему и вопреки своему дару предвидения Бернэм не учел того, что в Чикаго могут истолковать его выбор как предательство.