– В субботу вечером? – переспросил Дэнни. – Вы хотите сказать, что я умру в субботу вечером?
Дэнни попытался сфокусировать взгляд на старухе, но не смог этого сделать по простой причине – он был пьян как сапожник. Она казалась огромным черным пятном. Таким же, как карты, которые лежали на столе.
– Извините, – вздохнула пожилая гадалка, – но это не я хочу сказать. Все написано в картах.
Дэнни встал, схватившись за край стола. От сладковатого запаха благовоний и темноты ему было не по себе. Он покачнулся и ухмыльнулся.
– Иди к черту, подруга, со своими картами! – Гадалка пристально смотрела на него, но в ее глазах было только сострадание. От ее жалости ему почему-то стало еще хуже. – Я не умру в субботу вечером. Кто угодно, только не я. В конце концов я Дэнни Джексон, звезда. Большущая звезда. А ты… ты всего лишь…
Слегка покачиваясь, Джексон объяснил гадалке, кто она, при помощи своего словарного запаса, обогащенного тридцатью годами в шоу-бизнесе.
Женщина ни разу не моргнула и даже не отвела взгляд, в котором по-прежнему оставалась жалость, в сторону. Дэнни остановился, чтобы перевести дух, потом махнул рукой и выбежал из вонючей комнаты. Ему казалось, что он услышал вдогонку: «Ты умрешь в субботу вечером».
Страшное предсказание звенело в его голове, когда он сел в «феррари» и, визжа шинами, рванул с места. Машина вильнула в сторону и едва не врезалась в столб. Хорошо, что машин на улицах в такое время было мало.
Дэнни Джексон знал, что был в стельку пьян. Трезвый он никогда бы не поехал на Саут-Альварадо, чтобы поднять с постели эту старую ведьму и дать ей пятьдесят баксов за какую-то чушь…
Все бабы – дряни, подумал он, а Лола – самая мерзкая из них.
Дэнни отправился в Бель-Эйр, минуя Сансет. В таком состоянии он обычно выбирал безопасные маршруты…
Лола, конечно, ждала его. Она начала кричать, как только он открыл дверь.
– Черт бы тебя побрал, – завопила она, – где ты был? Ты что не понимаешь, что завтра в шесть часов тебе нужно быть на работе?
Дэнни знал, что это только ягодки. Он отмахнулся от жены и заперся в комнате для гостей. Они спали в разных комнатах уже три месяца. И слова доктора Карлсена о его больном сердце были лишь частичной причиной этого.
Джексон разделся, побросал одежду на пол и с наслаждением растянулся на широкой кровати. От Лолы он избавился, но старая ведьма не собиралась оставлять его в покое. В темноте Дэнни видел ее всезнающие и всепонимающие глаза. Но никто не знал, что ему сказал доктор о сердце: ни Лола, ни на киностудии, ни даже его агент. Как же тогда эта старуха узнала, бросив на него один-единственный взгляд?
Карты! Все написано в картах!
Он помнил ее глаза, когда она говорила это. Они были глубокие, как бездонные колодцы, и черные, как самая черная ночь. Как туз пик, лежавший на столе. А когда рядом появилась дама пик, она и брякнула, что он умрет в субботу вечером.
Завтра среда. Среда, четверг, пятница, суббота…
К чертовой матери! Дэнни сказал это старой ведьме и говорил сейчас себе самому. Завтра среда, и ему лучше думать о работе, а не о ерунде. Лора была права, ему нужно быть на работе в шесть утра. Главное – пробы. Вместо того чтобы считать оставшиеся до субботы дни, следует отдохнуть хотя бы несколько часов…
Среда, где-то читал Дэнни, названа в честь Водена, бога войны и битв. Эта среда свое название вполне оправдывала. Встать с постели с раскалывающейся головой было победой в самом настоящем сражении. Слава Богу, он успел уехать до того, как проснулась Лола. Другой плюс такого раннего подъема – отсутствие пробок на улицах.
Но победа была неполной. Сражение только начиналось. Он пытался выдавить улыбку, пока Бенни гримировал его и припудривал влажные виски. Дэнни старался убедить себя, что это с потом выходит виски, а не страх. Он внушал себе, что ему нечего бояться. Пробы были формальностью. Им нужно было на шесть минут пленки, чтобы показать парням из нью-йоркского агентства. Решение по съемкам сериала уже было принято. Фишер сказал ему об этом на прошлой неделе, а Фишер никогда его не обманывал. Он был лучшим агентом в шоу-бизнесе. Поэтому он нисколько не боялся проб. Слова Дэнни знал. Ему было нужно всего-навсего выйти на сцену и пройтись по ней. Если и случатся какие-нибудь проколы или шероховатости, Джо Коллинс его прикроет. Джо – хороший парень. Он никогда не играл главные роли, но был настоящим профессионалом. И Руди Мосс был отличным режиссером и его старым другом. Они все были здесь друзьями и прекрасно понимали, как много для всех них зависит от этого сериала.
– Все в порядке, мистер Джексон.
Дэнни с улыбкой встал и направился к месту, где его ждал Коллинс. Кто-то обвел мелом на полу место, где ему нужно стоять; звукооператор последний раз проверил звук. Затем включили свет, и Руди Мосс крикнул: «Мотор!»
В первом дубле Дэнни забыл про сигарету. Пришлось все начинать с самого начала. Во втором – он подошел к Джо не с той стороны и исчез из камеры. Новый дубль.
Сейчас Джексон волновался по-настоящему и не старался себя успокоить. Режиссер недовольно скривил губы и попросил все повторить. С четвертого дубля Дэнни начал забывать слова. Ничего экстраординарного не происходило. Подобное, конечно, изредка случалось с ним и раньше. Он сказал Моссу, что ему чертовски мешает самолет, с ревом проносившийся над головой каждые несколько минут. Потом кто-то прервал их в самый разгар его монолога. Он забыл слова, а дура со сценарием подсказала не из того места.
