Дядя Икс - [9]

Шрифт
Интервал

Песик сел и протянул Кирилке лапу. Кирилка пожал ее, коричневую и шерстистую.

— Ой, ну какой он! Как игрушечный! Он не обидится, если я его поглажу? А что он еще умеет?

— Не обидится. Погладь. Ведь вы уже знакомы. Покажи Пату комнату.

— Пойдем, Пат, миленький, пойдем! Я тебе все-все покажу! — Кирилка манил песика двумя руками.

Песик вопросительно посмотрел на няню.

Та разрешила:

— Пойди поиграй с Киром.

Косматик засеменил за Кирилкой.

Всю комнату Пат обошел кругом, деликатно обнюхал каждый предмет. Над черепахой, гревшейся у парового отопления, остановился и фыркнул.

— А это Пашка-черепашка, — объяснил ему Кирилка. — Ее нельзя трогать. Нельзя! Понял?

Пат понял: еще раз тихонько фыркнув, он попятился.

Кирилка обнял песика за шею и прижал его к себе. Пат вырвался, весело тявкнул, потянул Кирилку за штаны и отбежал. И началась возня.

Дядя или дедушка?

Обычно Виталий Афанасьевич звонил Кирилке в десять-одиннадцать утра. А на этот раз позвонил гораздо позже: давно Гордеевна накормила Кирилку обедом и ушла вместе с Патом.

— Как поживаешь, Кирилл? — бодро спросил Виталий Афанасьевич. — Уже ходишь в школу?

— Хожу, хожу. Дядя Виталий Афанасьевич, а вы увидели через стены, какая за-ме-ча-тель-ная новость у нас случилась?

— Я же тебе сказал, что вижу через стены иногда. А что за новость?

— Нянька нашлась! — закричал Кирилка. — Сама нашлась! С Патом!

— Пат? — удивился Виталий Афанасьевич. — Вы что, с ней в шахматы играете и она в пат попадает?

— Почему в шахматы? Почему в шахматы? Собака! Маленькая! Расчудесная! Так ее зовут.

— Вот оно что! Новость и верно хорошая. Нравится тебе новая нянюшка?

— Конечно! У нее же есть Пат! Одна мамина подруга боится, что эта Гордеевна вдруг чего-нибудь уворует. Совсем ведь с улицы…



Последние Кирилкины слова потонули в громовом хохоте Виталия Афанасьевича. Потом в трубке раздалось:

— Что же она уворует? Твои штаны?

— Они ей не налезут. И мамины платья тоже не налезут. Да ведь это же мамина Аллочка подумала, а она и не видела Пата! Мы-то с мамой так не думаем.

— Правильно. Ничего она не уворует, — твердо сказал Виталий Афанасьевич. — Как ее зовут, ты сказал?

— Вообще-то… Елоконда, кажется…

— Как? Как? Анаконда? Так ведь это такая огромная змея.

— Нет, нет, не змея, иначе. Ели… я забыл. Но она позволила называть себя просто Гордеевной. А Пат умеет подавать лапу!

— А не сердитая она, твоя новая няня?

— Немножко сердитая, но это ничего, у нее же…

— Есть Пат, я уже знаю. Ну что ж, ладненько…

— Дядя Виталий Афанасьевич, а я ей про вас рассказывал.

— Почему ты меня стал называть дядей? А не просто по имени-отчеству?

— Так как-то… само получается… — Называя «дядей», Кирилка почему-то чувствовал себя ближе к невидимому другу. — А как надо — дедушкой?

Трубка фыркнула.

— Нравится «дядей», называй «дядей». Так рассказывал, значит, про меня? А она что?

— Ничего не сказала. Так оно и было.

Играя с Патом, Кирилка ему пообещал:

— Вот уж расскажу ученому путешественнику, какой ты умный!

— Какому это ученому путешественнику ты собираешься хвастаться нашим Патом? — поинтересовалась Гордеевна.

— А я с одним путешественником знаком! — горделиво сказал Кирилка. — По телефону. Он везде, везде поездил. Вот не знаю, длинная ли у него борода или не очень. Он уже старый-старый. И очень веселый.

Гордеевна стояла с кухонным ножом в руке и остолбенело смотрела на Кирилку.

— И он даже с тиграми сражался. Вот! Я его люблю, — добавил Кирилка.

Гордеевна молча повернулась, отошла к кухонному столу и, не сказав ни слова, принялась чистить картошку.

Думать-то надо…

Недели полторы подряд Кирилка ходил в школу. И, по правде сказать, сиденье на уроках уже не казалось ему таким счастьем. Особенно — на математике.

На уроке математики нельзя даже шепнуть Петьке о том, какой Пат умный: не захотел есть вторую косточку и спрятал ее про запас в Кирилкин старый ботинок. Да что шепнуть! Думать о Пате и то нельзя. Начнешь думать про песий ум и зазеваешься. И уже не понимаешь, как решать задачу.

Вообще-то учительница им часто говорит:

— Думайте, дети, думайте!

Но не про Пата же она велит думать, а совсем про другое. Медленно и четко Валентина Федоровна читает вслух задачу:

— «Мальчик нарисовал десять флажков. Семь флажков он раскрасил…»

Если бы в задаче спрашивалось, сколько флажков мальчику осталось раскрасить! Ясное дело: три флажка. Так нет же! «На сколько больше флажков он раскрасил, чем ему осталось раскрасить?» Вот как заковыристо поставлен вопрос!

Кирилка вздыхает, вытягивает шею и заглядывает через плечо сидящей впереди Наташи Роговой.

В Наташиной тетрадке уже написано:

10 — 7 = 3.

Так ведь он так и подумал! Но Наташа сразу пишет на другой строчке:

7 — 3 = 4.

Почему?! Кирилка в смятении. А Наташа уже выводит:

«Ответ: на 4 флажка больше».



— Кирилл, иди к доске! — раздается голос Валентины Федоровны. — Я вижу, ты не совсем разобрался. Будем рассуждать вместе.

На доске висят картонные планки с прорезью, вроде кассы для букв, только без отделений. В прорези торчат десять белых флажков.

Учительница берет со стола семь красных флажков и заменяет ими семь белых.

— Видишь, мальчик уже раскрасил часть флажков, — говорит она. — Сколько ему осталось раскрасить?

Продолжить чтение
Еще от автора Аделаида Александровна Котовщикова
Странная девочка

Аннотация отсутствует. В книге три повести: Лягушка-Пятнушка. Малютка с лесного озера. Странная девочка.

Васино утро

Аннотация отсутствует.

Кто моя мама

Повесть Аделаиды Котовщиковой «Кто моя мама» была опубликована в журнале «Костер» №№ 7–9 в 1959 году.В повести «Кто моя мама» писательница рассказывает о девочке Гале. Галя рано потеряла родных. Девочка часто думает о том, кто же была её мама, и пытается о ней что-нибудь узнать.Не лёгкая жизнь сложилась у Гали, но в трудные минуты девочка не одинока: ей помогают друзья — взрослые и дети.

Юлька

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.

Если постараться

В сборнике «Если постараться» мы переиздаём две повести Аделаиды Александровны Котовщиковой: «Ох, уж эта Зойка» и «Пять плюс три». Жизнь первоклассницы Зойки полна неожиданностей и радостных, и огорчительных. Девочке во всём хочется быть похожей на своего старшего брата Глеба. Но Глеб мальчик серьёзный, уравновешенный, и Зойке трудно приходится с её строптивым характером. Герой повести «Пять плюс три» второклассник Матвей Горбенко увлечён математикой — сколько с ним происшествий случилось из-за хитрых задачек, примеров, и особенно из-за цифр, с которыми он играл и понарошку, и всерьёз.

В большой семье

В издании представлена повесть А. Котовщиковой, действие которой происходит в первое послевоенное время.

Рекомендуем почитать
В боях и походах (воспоминания)

Имя Оки Ивановича Городовикова, автора книги воспоминаний «В боях и походах», принадлежит к числу легендарных героев гражданской войны. Батрак-пастух, он после Великой Октябрьской революции стал одним из видных полководцев Советской Армии, генерал-полковником, награжден десятью орденами Советского Союза, а в 1958 году был удостоен звания Героя Советского Союза. Его ближайший боевой товарищ по гражданской войне и многолетней службе в Вооруженных Силах маршал Советского Союза Семен Михайлович Буденный с большим уважением говорит об Оке Ивановиче: «Трудно представить себе воина скромнее и отважнее Оки Ивановича Городовикова.

Вы — партизаны

Приключенческая повесть албанского писателя о юных патриотах Албании, боровшихся за свободу своей страны против итало-немецких фашистов. Главными действующими лицами являются трое подростков. Они помогают своим старшим товарищам-подпольщикам, выполняя ответственные и порой рискованные поручения. Адресована повесть детям среднего школьного возраста.

Музыкальный ручей

Всё своё детство я завидовал людям, отправляющимся в путешествия. Я был ещё маленький и не знал, что самое интересное — возвращаться домой, всё узнавать и всё видеть как бы заново. Теперь я это знаю.Эта книжка написана в путешествиях. Она о людях, о птицах, о реках — дальних и близких, о том, что я нашёл в них своего, что мне было дорого всегда. Я хочу, чтобы вы познакомились с ними: и со старым донским бакенщиком Ерофеем Платоновичем, который всю жизнь прожил на посту № 1, первом от моря, да и вообще, наверно, самом первом, потому что охранял Ерофей Платонович самое главное — родную землю; и с сибирским мальчишкой (рассказ «Сосны шумят») — он отправился в лес, чтобы, как всегда, поискать брусники, а нашёл целый мир — рядом, возле своей деревни.

Мой друг Степка

Нелегка жизнь путешественника, но зато как приятно лежать на спине, слышать торопливый говорок речных струй и сознавать, что ты сам себе хозяин. Прямо над тобой бездонное небо, такое просторное и чистое, что кажется, звенит оно, как звенит раковина, поднесенная к уху.Путешественники отличаются от прочих людей тем, что они открывают новые земли. Кроме того, они всегда голодны. Они много едят. Здесь уха пахнет дымом, а дым — ухой! Дырявая палатка с хвойным колючим полом — это твой дом. Так пусть же пойдет дождь, чтобы можно было залезть внутрь и, слушая, как барабанят по полотну капли, наслаждаться тем, что над головой есть крыша: это совсем не тот дождь, что развозит грязь на улицах.

Алмазные тропы

Нелегка жизнь путешественника, но зато как приятно лежать на спине, слышать торопливый говорок речных струй и сознавать, что ты сам себе хозяин. Прямо над тобой бездонное небо, такое просторное и чистое, что кажется, звенит оно, как звенит раковина, поднесенная к уху.Путешественники отличаются от прочих людей тем, что они открывают новые земли. Кроме того, они всегда голодны. Они много едят. Здесь уха пахнет дымом, а дым — ухой! Дырявая палатка с хвойным колючим полом — это твой дом. Так пусть же пойдет дождь, чтобы можно было залезть внутрь и, слушая, как барабанят по полотну капли, наслаждаться тем, что над головой есть крыша: это совсем не тот дождь, что развозит грязь на улицах.

Мавр и лондонские грачи

Вильмос и Ильзе Корн – писатели Германской Демократической Республики, авторы многих книг для детей и юношества. Но самое значительное их произведение – роман «Мавр и лондонские грачи». В этом романе авторы живо и увлекательно рассказывают нам о гениальных мыслителях и революционерах – Карле Марксе и Фридрихе Энгельсе, об их великой дружбе, совместной работе и героической борьбе. Книга пользуется большой популярностью у читателей Германской Демократической Республики. Она выдержала несколько изданий и удостоена премии, как одно из лучших художественных произведений для юношества.