Двухголовая химера - [149]
– Да, откуда мне знать? – я закашлялся, выплюнув очередную порцию крови, и насмешливо улыбнулся, чтобы ещё позлить разглагольствующего ублюдка.
– Вот поэтому сейчас я советую тебе меня послушать, – белоглазый начал медленно прохаживаться рядом со мной. – Наша вражда – это недоразумение. Да, мне пришлось расправиться с твоим учителем, но он ведь тоже не был святым. Даже близко к святому не стоял. Ты знаешь, что он на протяжении тысячелетий держал под контролем Средоточие? Как по-твоему, зачем? Ответ прост – власть. Он любил её куда больше жизни, поэтому стоял на своём до последнего. У меня просто не осталось выбора. Я-то не гонюсь за властью, мои цели далеки от банального честолюбия. Надеюсь, как и твои.
Мой взгляд снова упал на Вернона – тот смотрел на меня с отвращением.
– Я думаю, нам нужно найти общий язык, – Грогган рассуждал вслух. – Мне не будет нужды убивать тебя, если ты не будешь стоять на моём пути. Просто моя цель настолько важна, что не терпит сомнений или мягкотелости.
– Тебя послушать… так ты не разрушаешь мир, а спасаешь его.
– Бери шире, – кивнул Грогган. – Один мир – лишь песчинка в огромном песочном замке. И я не разрушаю его, а преобразую. Существующий миропорядок далёк от идеала. Мой хозяин понял это и стремится всё исправить. Но для того, чтобы построить что-то новое, нужно разрушить старое – тут уж никуда не денешься. Если оставить всё, как есть, мы не придём ни к чему, кроме медленного загнивания. Эта вселенная с самого начала не была совершенной. А теперь она ещё и стара. Подумай, неужели ты ни разу не сталкивался с несовершенством мироздания? Это же бросается в глаза, куда ни посмотри. Начни хоть с людей – неужели тебе кажется, что мы удачные создания? Да мы же по природе своей противопоставлены равновесию как таковому. Я бы даже сказал, что человечество – пик вселенского идиотизма. Суть нашего существования – родиться, состариться и умереть, чтобы оставить после себя недолговечные следы в медленно загибающемся Сущем. Мы как чума проникли в тело Вселенной и изменили её, изуродовали ещё больше. Всюду отпечатки наших сапог. Всюду мусор и объедки. Мерзость, гниль, уродство. Мы за тысячелетия породили столько различной гадости, сколько вселенная не породила за эоны лет.
– Мы и есть вселенная, – прошипел я, с трудом поднимаясь на четвереньки.
Грогган снова улыбнулся одними уголками губ.
– Именно поэтому её нужно отлить заново. Создать всё с нуля, не повторяя прошлых ошибок. Подумай, Энормис. Представь – новые миры, в которых нет ни одного следа человека. Ни единого напоминания о нём. В них живут создания, которые считают себя частью Вселенной, а не её хозяевами. Всюду чистота. Здесь не было ни войн, ни загнивания, ни идиотского принципа старения – только идеальное равновесие. Полная гармония!
«А мне ещё говорили, что я на себя много беру» – подумал я, посмотрев на Отражение, тот с интересом слушал наш разговор.
– Ты больной, – сказал я, бросив взгляд в сторону лежащей без сознания Литессы.
Ещё несколько минут, и она умрёт от потери крови.
– Если я мыслю иными категориями, это ещё не значит, что я больной, – возразил белоглазый. – По-моему, это ты больной, если тебе нравится жить в заведомо обречённом на разложение мире.
– Если вселенная переродится, то и тебе придется уйти.
– Это будет простейшая из моих жертв, – пожал плечами Грогган. – В отличие от тебя, я уже давно не поступаю так, как хочу. Только так, как надо.
– Надо – кому? – я позволил себе ещё одну усмешку. – Твоему хозяину? Ещё одному человеку?
Грогган даже отшатнулся.
– Ты считаешь, что мой хозяин – человек? По-твоему, я стал бы подчиняться другому человеку?
Он смотрел на меня с возрастающим весельем, которое не пахло ничем кроме смерти, и словно ожидал ответов на риторические вопросы. К этому времени мне удалось-таки добраться до одного из своих мечей, я перевернулся на спину и, опираясь на локоть, направил остриё в лицо стоящему в полутора шагах Гроггану.
– Мой хозяин – Тринерон, – сказал белоглазый. – Последний из Хранителей. Теперь ты понимаешь, что тебе никогда не победить в этой войне?
Отражение, замершее рядом с ним, скривилось, как от зубной боли.
А я с изумлением вспомнил рассказы Дисса о Хранителях и ужаснулся: неужели они – не просто красивая легенда?
– Тебе с ним не справиться, – сказал двойник, повернувшись ко мне. – Пока что. Тяни время.
– Зачем? – спросил я лениво, делая вид, что само желание взять в руку оружие – последняя попытка защититься.
Грогган, не способный слышать Отражение, подумал, что я обращался к нему, и всё понял по-своему.
– Да, тебе незачем побеждать. Это всё равно будет не победа.
– Отстань, я не с тобой разговариваю, – я перевёл взгляд на Отражение. – Зачем?
Стоящий прямо за спиной двойника Вернон в растерянности пожал плечами в ответ на вопросительный взгляд Гроггана.
Отражение не ответило, посмотрев куда-то наверх.
Через пару секунд я услышал позади шум подъёмного механизма ворот, белоглазый и его приспешник быстро повернулись на звук, из уст Гроггана вырвалось:
– Это ещё… – но он не договорил, потому что я нажал на кнопки рукояти меча.
Близится конец эпохи. Мир, как и все его жители, медленно сходит с ума. Нет больше безопасных мест, нет надёжных людей. Остаются считанные дни до... чего? Никто не знает, но все чувствуют: грядёт Нечто. Энормис один из тех, кто пытается противостоять предвестнику миллениума. Беда в том, что делать это приходится в одиночку, и силы на исходе. Даже самые близкие сомневаются в нём, а его второе "я" только подливает масла в огонь. Но эта двухголовая химера знает наверняка: скоро всё закончится. Так или иначе.
В мир Нирион нечасто забрасывает иномирцев. А так, чтобы он не понимал ни слова, не умел даже говорить, но при этом умел колдовать - вообще случай уникальный. Конечно, со временем чужак приходит в себя, но не до конца - ни имени у него нет, ни прошлого, ничего. Ни дать, ни взять, жизнь с чистого листа. Можно было бы позавидовать парню, но он-то понимает, что ничего хорошего в этом нет. Тем более что есть у этого человека странности, которые умным людям не дают покоя - потому что рано или поздно они многим аукнутся.
В 23 веке у человечества не осталось причин для страха. Войны позади, экология восстановлена, новые технологии решили проблемы перенаселения и недостатка ресурсов. На Земле установилось относительное спокойствие. Прогресс даровал людям уверенность в завтрашнем дне. Но не случится ли так, что он же её и отнимет?
Меня пытаются убить и съесть пять раз в день. Лишь умение вовремя разнести полдворца и особый дар спасали мне жизнь и честь! Иногда красивые глаза тоже помогали избежать дипломатического скандала. Но опыт подсказывает, что лучше бить чемоданом. Сегодня я собираю информацию про принца оборотней и проверяю его на склонность к изменам. Потом предоставляю полный отчет о короле эльфов. Чуть позже проверяю стрессоустойчивость разъяренного дракона. У официальной королевской «развратницы» очень «потный» график. Меня даже посвящали в рыцари и обещали оплатить торжественные похороны.
Ад строго взимает плату за право распоряжаться его силой. Не всегда серебром или медью, куда чаще — собственной кровью, плотью или рассудком. Его запретные науки, повелевающие материей и дарующие власть над всесильными демонами, ждут своих неофитов, искушая самоуверенных и алчных, но далеко не всякой студентке Броккенбургского университета суждено дожить до получения императорского патента, позволяющего с полным на то правом именоваться мейстерин хексой — внушающей ужас и почтение госпожой ведьмой. Гораздо больше их погибнет в когтях адских владык, которым они присягнули, вручив свои бессмертные души, в зубах демонов или в поножовщине среди соперничающих ковенов. У Холеры, юной ведьмы из «Сучьей Баталии», есть все основания полагать, что сука-жизнь сводит с ней какие-то свои счеты, иначе не объяснить всех тех неприятностей, что валятся в последнее время на ее голову.
Джан Хун продолжает свое возвышение в Новом мире. Он узнает новые подробности об основателе Секты Забытой Пустоты и пожимает горькие плоды своих действий.
Что такое «Городские сказки»? Это диагноз. Бродить по городу в кромешную темень в полной уверенности, что никто не убьет и не съест, зато во-он в том переулке явно притаилось чудо и надо непременно его найти. Или ехать в пятницу тринадцатого на последней электричке и надеяться, что сейчас заснешь — и уедешь в другой мир, а не просто в депо. Или выпадать в эту самую параллельную реальность каждый раз, когда действительно сильно заблудишься (здесь не было такого квартала, точно не было! Да и воздух как-то иначе пахнет!) — и обещать себе и мирозданию, вконец испугавшись: выйду отсюда — непременно напишу об этом сказку (и находить выход, едва закончив фразу). Постоянно ощущать, что обитаешь не в реальном мире, а на полмиллиметра ниже или выше, и этого вполне достаточно, чтобы могло случиться что угодно, хотя обычно ничего и не происходит.
Главный персонаж — один из немногих уцелевших зрячих, вынужденных бороться за выживание в мире, где по не известным ему причинам доминируют слепые, которых он называет кротами. Его существование представляет собой почти непрерывное бегство. За свою короткую жизнь он успел потерять старшего спутника, научившего его всему, что необходимо для выживания, ставшего его духовным отцом и заронившего в его наивную душу семя мечты о земном рае для зрячих. С тех пор его цель — покинуть заселенный слепыми материк и попасть на остров, где, согласно легендам, можно, наконец, вернуться к «нормальному» существованию.