Двойной узел - [11]

В кабинете Полова было прохладно, крутился вентилятор. Следователь встал, пожал Семакину руку, с шумом подвинул стул.

— Рассказывай давай! Подробнее, подробнее! Чего там — по телефону.

— Да ну! — отмахнулся Семакин. — Подробности потом. Давай скорее, что у тебя есть.

Следователь открыл сейф, вынул дело, вытащил из него бумажку, протянул:

Заключение экспертизы

На основании изложенного прихожу к заключению:

1. Газетные обрывки, изъятые с места обнаружения золотых вещей, представляют собой части листов областной газеты «Светлый путь».

2. Дата выпуска номера — 9 октября 1943 года.

3. Адресные пометки на экземпляре отсутствуют.

— Постой-постой, — сказал Семакин, — чего-то я уловить не могу никак. Ну, газета. Ну, сорок третий год. Что дальше?

— Вот я думаю: нельзя ли через эту газету по дате на след выйти? Версия такова: если золото завернуто в газету, датированную октябрем сорок третьего года, значит, с какими-то отклонениями, мы можем предполагать и время приобретения этих золотых вещей неким Иксом. Теперь-то мы точно знаем, что убитый — не Макурин. Надо попробовать его следы здесь разыскать. Я думаю, золотишко он здесь, в городе, раздобыл, по России ему с таким товаром таскаться никакого резону не было. Понял?

— Понял. — Семакин насторожился, подобрался.

— Придется тебе, Михаил, завтра в архив садиться. Столько золота — где-то непременно должен он был наследить. Перелопатишь все розыскные дела за конец сентября, октябрь, начало ноября сорок третьего года. Только в корень смотри, понял? И — мысли, мысли.

С утра следующего дня Семакин принялся листать толстые и тонкие папки архивных дел. Работал спокойно, упорно, не пропуская ни одной бумаги. Чесал голову — вот тебе на, думал, что в войну и преступлений-то не было, одни воевали, другие работали до упора, когда же было безобразничать? Однако дела попадались всякие. Но большой прибылью в них не пахло. Попалось одно дело о крупной растрате. Семакин помялся-помялся над ним и отложил: нет, не то. Придя в архив на третий день, капитан сел за стол и задумался. Это что же такое получается? Где концы искать? Какую аферу человек сотворить должен, чтобы за неполных два месяца такой капитал сколотить? Крупное хищение со злоупотреблением служебным положением? Нет, не было у него на это времени, такие вещи годами делаются. На кражах тоже больно не разбогатеешь. Что же тогда, что?

Семакин вздохнул и взялся за следующую папку.

В этот день Попова вызвал к себе начальник следственного отдела облпрокуратуры старший советник юстиции Галанин. Не предлагая сесть, бросил:

— Доложите дело Макуриных.

— Сейчас принесу. — Следователь взялся за ручку двери. — Я там план набросал: версии, мероприятия.

— Я сказал: доложите! — сухо ответил Галанин. — Не можете без бумажки. Болезнь теперь такая, что ли?

— Значит, так, — нерешительно начал Попов, — четвертого июня сего года…

— Да это я знаю! — раздраженно перебил его начальник отдела. — Улики у вас есть по этому делу? Подозреваемые? Конкретные версии?

— Мы работаем, — сказал следователь. — Конкретных лиц у нас нет пока, с версиями тоже не густо. Полная ясность у нас только с личностью человека, под чьим именем жил убитый.

— Ну-ну, — оживился Галанин. — Это уже кое-что! Да вы садитесь!

Когда Попов кончил рассказывать, начальник хмыкнул:

— М-да, издалека начали. И безрезультатно?

— Ну, если бы был результат, капитан Семакин позвонил бы, наверно.

— А может, почивает на лаврах? — подмигнул Галанин и взял трубку телефона.

Попова вдруг охватило странное чувство нереальности происходящего. Мир сузился до скромных размеров уютного галанинского кабинета, и в этом маленьком пространстве неизъяснимым образом совмещались убитые, сверток с золотом, плачущая седая мать, офицер, неизвестно куда пропавший, Славка Додон… А в углу криво усмехался некто. Попов четко видел контуры тела, серый пиджак; вместо рубашки — неопределенного цвета расплывающееся пятно. А на лице виден только ухмыляющийся рот, все остальные черты стерты.

— Так я и знал! — Галанин бросил трубку на рычаг. — Ничего у них нет! И будет там сидеть до морковкина заговенья, рыться в бумажной трухе. Ну, ладно. У него хоть это дело есть. А вы чем занимаетесь?

Попов пожал плечами:

— У меня мероприятий много запланировано. Первое — надо снова в Кучино поехать, соседей макуринских допросить.

Галанин поморщился.

— Давайте, Юрий Николаевич, откровенно: верите вы в раскрытие этого преступления или нет? Твердое убеждение есть у вас?

— Твердого, конечно, нет, — подумав, ответил следователь. — Так, процента два-три.

— Ясно! — хлопнул ладонью по столу начальник отдела. — У нас теперь положение тяжелое — в отпуска, люди пошли, так я вам дельце одно хочу предложить. По взяткам. Для разнообразия, как говорится.

— А как же убийство? — спросил Попов.

— Вы же сами говорите, что ничего конкретного пока, да и убеждения в том, что раскроется, не вижу. Или ошибаюсь? — Он пытливо глянул на следователя.

— Да, в общем так, — не глядя на него, ответил Попов.

— Вы все необходимые мероприятия выполнили? Я имею в виду на данный момент. Чтобы хоть с формальной стороны претензий не было?