Федор медленно прошагал к трибуне, кашлянул в кулак, поправил очки, пятерней, как гребнем, скорее по привычке, чем из-за необходимости, причесал свой смоляной кудрявый чуб. Глухо — что-то мешало в горле — сказал:
— После подобного представления мне впору зазнаться…
По залу пробежал легкий смешок.
— Некоторым людям иногда кажется, — продолжал Шуклин, — что журналисты — это чуть ли не боги, сошедшие с Олимпа. Ничего божественного, поверьте, в нас нет. Вот редактор нашей газеты в прошлом — учитель, партийный работник; мой зав окончил институт культуры, дирижер по основной профессии; я начинал фрезеровщиком… Но первую заметку я написал не о заводе. А о том, как ребята нашей лесной деревеньки Березняк, что в Куменском районе Кировской области, смастерили по весне более десяти скворечников, как вскоре поселились в них скворцы и как вся деревня слушала их удивительные песни. Написал я про это заметку и послал в «Пионерскую правду». И стал ждать. Дней через десять заметка появилась. За моей подписью и с рисунком: мальчишки глядят на поющих скворцов. Я ликовал — на всю страну прогремел! А дядька-сосед, помню, подозвал меня и говорит: «Молодец, только что же ты так мало написал? За такую фитюльку ты ничего не получишь. В следующий раз бумаги не жалей…» Я послушался и вскоре накатал в ту же «Пионерскую правду» рассказ о том, как мы с другом Костей рыбу в нашей речке ловили. Два или три дня писал — целую ученическую тетрадь. Послал. Слежу за газетой. И однажды почтальон приносит мне большой желтый конверт. А на конверте — крупными буквами, как в газете: «Пионерская правда». Затрепыхалось мое сердце, как у пойманного воробья, вскрывал — руки тряслись от волнения. Наверное, думал, газету с моим рассказом прислали. Вскрыл — а в конверте маленький листок. На листочке написано: «Спасибо за рассказ. Но он очень длинен, а потому неинтересен. Советуем писать более сжато и конкретно». И приписка: «Пятиклассник должен писать грамотнее».
И снова в зале легкий смешок.
Увлекся Шуклин, время перестал замечать. Рассказывал про армию, про то, как очутился он после демобилизации в ныне ставшем ему родным городе.
— Дальше что было? Завод, ученичество, самостоятельная работа на фрезерном станке. И постоянное сотрудничество в заводской многотиражке, в областной молодежной газете. Мечта стать журналистом не покидала меня после той маленькой заметочки в «Пионерской правде». Когда я, студент-вечерник нашего университета, перешел на последний курс, меня пригласил редактор многотиражки. О, я отлично помню тот день! — воскликнул Федор с трибуны. — Мыслимо ли: мне предлагали работу в редакции! Спрашивали согласия… Да я сны только об этом и видел — о штатной газетной работе.
Шуклин уже дольше Образцова выступал. Привел два-три курьезных случая из газетной практики, об истории с фельетоном рассказал (раскритикованный товарищ подал на Шуклина в суд) и о том, как он выиграл процесс.
У Нелли Васильевны в глазах поблескивали искорки: довольна она была журналистом, чего там говорить. И ребята слушали с интересом и вниманием, ни капельки не устали.
Дмитрий же Иванович, уловив во взгляде Нелли Васильевны это самое довольство, не без рисовки шепнул ей:
— Кого попало не приглашаем.
Закончил свою речь Шуклин совсем неожиданно:
— Десять лет назад открылась в нашем городе газета «Вперед». Вот и позвали меня туда из многотиражки. И там я до сих пор. Все.
Этому «все» ребята не придали значения, ожидая продолжения рассказа о последних десяти годах. Потому ни одного хлопка не раздалось, когда Шуклин сошел с трибуны. Он уселся на прежнее место за столом и еще раз, уже тише сообщил:
— Вое.
И ребята поняли: продолжения не будет.
Нелли Васильевна ударила в ладоши, и все дружно, восторженно зааплодировали следом.
— Спасибо, — говорила она Шуклину. — Большое спасибо! Вы меня удивили…
Когда стихли аплодисменты, Нелли Васильевна сказала дежурные, в общем, слова, но сказала их взволнованно:
— Я думаю, что вы сегодня узнали немало полезного из рассказов наших гостей. Позвольте от вашего имени поблагодарить их, пожелать им всяческих успехов и крепкого-крепкого здоровья. На память о нашей встрече разрешите вручить гостям памятные подарки…
Из-за кулис вынесли подарки — сувенирную авторучку, небольшой бюст Горького и книгу. Авторучку Нелли Васильевна предполагала вручить Шуклину, но замешкалась и все перепутала: Федору досталась повесть «Паводок». Повесть местного автора Василия Рябцева. Шуклин прочитал фамилию и поморщился.