Двойник господина П. - [23]

Куратор замолчал. Надо было «давить» его дальше, чем я и занялся.

– Там, кстати, тебя «кореш» бывший ждёт. Давно не видел, говорит. И номер свой дал, – «Звони, уважаемый, в любое время». Позвонить?

Генка напрягся. «Хорошо, продолжим».

– Давай-ка ты, Геннадий, приложишь все усилия и вытащишь оттуда сына моего. И других мальчишек тоже. А не то, будешь беседовать с «сам знаешь кем».

– Майор, не пугай. Во-первых, звонить тебе неоткуда. А во-вторых… Сложно это. Практически невозможно. Заведение – официальный кадетский корпус. Всё там в порядке, и даже дети певичек некоторых учиться в нём хотят. А на обострение никто не пойдёт, к горцам в гости даже силовики побаиваются ездить. Дай пару дней, пообщаюсь на эту тему с руководством.

И потом добавил:

– Протезы надо на обслуживание свозить, покатайся на коляске.

Протезы, действительно, периодически забирали на пару дней. Только почему их была всего одна пара, я так и не понял. Могли же сделать и вторую? А так, эти два дня мне приходилось передвигаться в инвалидном кресле.

До свидания, дорогой друг! Здоровья Вам и удачи!

Ваш Сан Саныч.»

Письмо четырнадцатое.

«Приветствую Вас, Алексей!

Миша решил вопрос с тренировками по дайвингу, и через неделю мы отправляемся на Север. В Архангельской области, на побережье Белого моря, нашли какого-то отшельника, который оказался бывшим водолазом. Человек жил совсем уединённо, вдали от цивилизации, которой впрочем, и раньше там толком не было. А когда Миша рассказывал о нём, то оказалось, что у отшельника даже телевизора нет.

– Старовер, наверное,– предположил мой телохранитель. – И заросший такой же.

Вот к этому староверу и планируется наша поездка. Остаётся неделя.

Теперь к проклятому прошлому…

Неожиданно в резиденцию приехал Болотов. Выглядел он взбешённым, и начал «разгон».

– Слушай, майор! Ты кем себя возомнил, Штирлиц недоделанный? В «расход» захотел?

«Если про «расход» вслух говорит, значит, нечего боятся. По-тихому б во сне «убрали» да и вся недолга» – думал я. Новости ж оказались, действительно, печальными.

– Вовремя мы ваш заговор пресекли, мятежники хреновы. Вот за что вашу «контору» не люблю, так это за патриотизм ваш долбаный. Вам всегда больше всех надо? Давно говорил – «Разогнать ГРУ, пока оно нас не похоронило». Так не слушают меня.

Болотов пошёл к бару, вернулся с бутылкой и стаканом. Налил коньяку себе, выпил. После этого, понемногу успокаиваясь, стал прояснять ситуацию.

– Генерала того, пьянчугу, отправили на пенсию с почестями. Полковника твоего от «Русской весны» отстранили. Всё. Забудь про него. План ваш провалился. Оправдываться будешь?

Я молчал. Что было говорить? Проиграли…

Болотов продолжал свой монолог.

– Вообще непонятно, на что вы рассчитывали? Думали – тысяча человек сможет Систему сломать? Пусть будут две тысячи, пять, да хоть десять. Этого ж мало, это – мизер. Тем более, сейчас, когда рейтинги самые высокие, когда население вкус к красивой жизни почувствовало. Куда вы полезли?

Признаться честно, сперва я не понимал, о чём он говорит. Полковник в свой главный план меня не посвящал, довёл только то, что касалось моей задачи. А что он замышлял на самом деле, становилось понятным только сейчас, в изложении Болотова. «Значит, против Системы пошёл Полковник. Что в принципе, неудивительно», – сделал я свой вывод.

– Комбриг твой бывший, обиделся, что ему Звезду Героя не дали, поэтому и «мутит воду». А ты думаешь, он за народное счастье ратует? – горячился Болотов.

Тут уже я не стерпел.

– Да ему ваши висюльки, в которые вы ордена превратили и раздаёте направо – налево, задаром не нужны. Не такой человек. И погоны с него обещали снять не раз. Когда он группу нашу из Афгана вытаскивал, тогда тоже грозились выгнать из армии без пенсии. И всё из-за того, что он вертолёты задействовал. Не испугался он, как «рукамиводители» московские. Сказал: «Вытащу» и вытащил. Вот «шишки» сперва обделались, но и награды потом получили, как ни в чём не бывало. Так что, про обиды можете и не рассказывать. А раз Систему вашу, так называемую, невзлюбил, значит, гнилая она и на лжи держится.

– Чтоб ты понимал, майор.

Генерал снова выпил и заговорил.

– Мир капитализма, это как лес дубовый. Каждый дуб – это, образно говоря, клан или корпорация. И начали в этом лесу молодые дубки прорастать. Уже наши, российские. Им сперва трудно было – света мало, влаги. Но выросли, дотянулись до солнечного света. Теперь время набирать толщину, разрастаться. Тут, как бы старые дубы не противились, ничего с молодыми они поделать не могут. Вынуждены признать соседство. А в случае бури, так ещё и поддержут своими ветвями. Понятно излагаю? А вся эта политика: внутренняя ли, внешняя – это мышиная возня под теми дубами. Внутри страны, конечно, проще. Оппозицию сами назначаем, все процессы контролируем. Да что там говорить, если даже деньги на демократию, которые США выделяют, тоже Кремль распределяет. На мировой арене сложнее политику строить. Но это временно. Дети не зря на Западе учатся – знакомства заводят, сам понимаешь, не абы с кем. Подрастут, возьмут рычаги управления в свои руки, тут им знакомства и пригодятся. И вся эта Система века простоит. Пусть там, по законам природы, наступают потепления или морозы, листва может облетать. Но дубы стоять будут. Вот так-то…