Двойник господина П. - [20]

Он, конечно, изменился – повзрослел, заматерел. Только взгляд стал ещё более хитрым и жестким. Надо отдать ему должное, держался он уверенно на протяжении всего визита. Не то, что его коллеги из других регионов. Помню одного губернатора, которого чуть инфаркт не хватил из-за баннера, не вовремя сорвавшегося со старого дома во время проезда правительственного кортежа. Бедняга, скорее всего, уже и завещание мысленно составил, и с должностью попрощался, до такой степени был напуган.

После оперативного совещания, мы поехали осматривать город. Да, он сильно преобразился с последней нашей встречи. Всё было отстроено заново. Здесь были широкие проспекты, торговые и бизнес-центры, школы, фонтаны. И красавица-мечеть, самая большая в Европе.

В это время глава республики хвалился:

– Смотри как красиво, уважаемый. А дороги какие? А дома? Люди довольны, живут и радуются. Никто не ходит, не протестует, демонстраций не устраивает. Знаешь почему? Потому что все делом заняты – работают, учатся. Для всяких митингов-шмитингов времени нет.

– Может, боятся просто? – предположил я.

– Кого, уважаемый? Меня? Да я самый справедливый судья здесь. Если узнаю, что какой-то чиновник обидел простого человека, то этот чиновник из штанов выпрыгнет, но сделает всё как надо. И все это знают. Поэтому и порядок в республике.

– И силовиков не боятся?

– Ха! А силовики у меня откуда, с луны что ли? Все – местные, чьи-то дети, братья. Разве будут они своих родственников обижать? Да им же потом руку никто не подаст.

Вот под такие разговоры мы проехали по городу и доехали до учебного центра спецназа. Там прошло построение, потом показательные выступления бойцов и прохождение торжественным маршем. В общем, стандартная «показуха», которую любят военные начальники и высшие чиновники.

После глава региона повёз меня на какую-то засекреченную базу. Тоже что-то вроде учебного центра, только более охраняемого. Когда мы оказались внутри базы, стали понятны причины таких мер предосторожности.

По команде, всё разношёрстное войско, которое там находилось, построилось. Получилось четыре «коробки», примерно по сорок человек. Но самое главное, что поразило меня, – все они были юношами славянской внешности. Возраст от четырнадцати до восемнадцати лет.

– Кто это?– удивлённо спросил я.

– «Славянский батальон». Из русских получаются хорошие воины, не хуже чеченцев. Только надо правильно воспитать.

– Это как?

– Русский, как пёс. Кто кормит, тому и служит. Побьёт хозяин, всё равно служить будет, потому что хозяин миску наполняет. А чеченец – это волк, его кормёжкой не приручишь, ему авторитетный вожак нужен. Вот, волков воспитываем.

– И откуда дети эти?

– Из детдомов, спецшкол. Некоторых с зон для несовершеннолетних забрали. Какое будущее у них бы было? Тюрьма или смерть от наркоты. А так – бойцами станут, пользу принесут.

– Сами они согласны?

– Конечно. Понимают, что перспектив-то никаких у них нет – не блатные, не «мажоры». Кому нужны такие? На нормальную работу не устроиться, остаётся бухать да колоться. А тут – спорт, питание, оружие. Не обижает никто.

Пока он это говорил, мы проходили мимо рядов мальчишек. И тут меня, как обухом по голове ударило. В самом младшем отряде, где были четырнадцатилетние пацаны, крайним справа в первом ряду стоял – я!

Да, да! Мальчик в военной форме был точной копией меня в этом возрасте. Я смотрел на него, а видел себя из времён беззаботной юности. «Боже мой, как это?»

– Как тебя зовут? – дрогнувшим голосом спросил я мальчишку, подсознательно уже зная ответ.

– Костин Егор Александрович! – чётко отрапортовал маленький воин. « Да ну на…» – мысленно выругался я. «Но как? Откуда? И где Сашка тогда?» – мысли крутились в голове калейдоскопом.

– А с родителями что?

– Отец – офицер, погиб при исполнении служебного долга. Я тогда маленький был. Мамы не стало позже – при теракте на поезде «Невский экспресс». Меня в детдом отправили. Не хочу быть в детдоме – хочу быть военным, как папа, – мальчик не говорил, а докладывал. И самое поразительное было то, что свой доклад он произнёс без эмоций – ни голос не дрогнул, ни глаз не заслезился. Неужели, мой сын уже стал бесчувственным служакой? Да ещё и так рано, в четырнадцать лет…

«Надо его вытаскивать отсюда», – думал я. – «Только как?» В это время глава республики что-то говорил, но я его не слушал. Мне надо было придумать, как спасти сына. И возможно, заодно, и других мальчишек. А то сделают из них «пушечное мясо». Пусть и элитное.

«Генка – мерзавец, обманул тогда, что ли? Ладно, уже не так важно. Важно, что сын живой. И надо всё сделать, чтоб он дальше жил». Вот так примерно размышлял я в те минуты.

Потом был торжественный обед в роскошном доме хозяина. Когда я обратил его внимание на роскошь, он невозмутимо ответил:

– Вот скажи, дорогой, в каком регионе ещё такой порядок, как у меня? И народ за это меня любит, уважает. Вот он и хочет, чтобы я ни в чём не нуждался. Разве я могу обидеть свой народ?

Улетал я со смешанными чувствами. Радостно было, что сын жив. Хотя я его толком не видел и не воспитывал, но это была моя кровиночка. Единственный мой родной человек, которого я когда-то потерял… И я могу его потерять снова. Хоть глава региона и уверял, что мальчишки воспитываются, как в кадетском корпусе, но всё-таки из них готовили бойцов. А где этих бойцов будут потом использовать, одному Богу (или Аллаху?) известно.