Дворец райских наслаждений - [30]

— Господи Боже, ЭФ, отвернись! — закричал Том.

Но Элен не могла оторвать взгляд от происходящего. Седовласый человек поднял руку, и клинки со свистом взмыли в воздух.

Старик в синем халате выкрикнул команду, и мечи, прочертив в воздухе сверкающую дугу, опустились на шеи приговоренных. Одиннадцать голов отделились от тел и, покатившись прочь, замерли в пыли. Толпа взревела. Кровь толчками выплескивалась из обезглавленных тел. Элен Франсес, потрясенная увиденным, отвернулась. По щекам бежали слезы ужаса. Она заметила, как их проводники смеются и перешучиваются друг с другом. Ее охватил приступ паники — все что угодно, лишь бы побыстрее уехать отсюда. Не обращая внимания на крики Тома, девушка дернула поводья, пустив коня в дикий галоп.

Тут к ним подлетел Меннерс. В тот момент, когда конь Элен сорвался с места, лошадь Генри как раз замедляла бег. Сразу же поняв, в чем дело, он ударил пятками в бока лошади и, рванув вслед за Элен, резким движеньем схватил уздечку ее коня. Некоторое время они неслись галопом бок о бок, потом лошади замедлили бег, а затем и вовсе остановились. Не выпуская из рук поводья обоих скакунов, Генри спешился и, обхватив одной рукой бившуюся в истерике Элен, стащил ее на землю. Пытаясь успокоить девушку, Меннерс прижал ее к груди и, поглаживая голове, тихо шептал:

— Ну все. Все. Будет.

Подскочивший к ним с вытаращенными глазами Том резко остановился и замер. Он явно не знал, что делать.

— Ну же, — произнес Меннерс. — Обними ее покрепче. У нее шок.

Со всей осторожностью он передал сотрясавшуюся от рыданий Элен Тому. Девушка почувствовала, как ее обхватили сильные руки Тома, и попыталась вырваться. Ногти царапнули по спине молодого человека. Элен судорожно вздохнула и постепенно начала успокаиваться.

— Я пытался успеть предупредить вас. Нам лучше ехать. Нынче иностранцы в Фусине не в почете.

— Кого казнили? Что происходит?

— Потом расскажу. Сейчас надо ехать, и побыстрее. Можешь усадить ее на свою лошадь? Она спереди, ты сзади. Сможешь так ехать? Отлично. Вот и Лао Чжао с провизией. Скорее уезжаем.

Проводники развернули караван и успокоили лошадей. Меннерс и Лао Чжао аккуратно усадили Элен в седло Тома, и он крепко обхватил ее за пояс. По обеим сторонам дороги в молчании стояли люди. Толпа, пришедшая поглазеть на казнь, наконец заметила иностранцев и с угрожающим видом стала приближаться.

— Отлично, — кивнул Меннерс. — Трогаемся без всякой спешки. Лао Чжао, цзоу ле!

Лао Чжао дернул поводья, одновременно огрев палкой первого мула в караване. Путешественники медленно тронулись в том же направлении, откуда приехали, оставляя за собой стоявших в мрачном молчании обитателей Фусиня.

Проехав около мили, они свернули с дороги и поехали горчичными полями, огибая город широким кругом. Элен Франсес уже успокоилась настолько, что согласилась пересесть на собственную лошадь. Они остановились только затемно, разбив лагерь у дороги. В ту ночь Элен рано пошла спать, оставив Тома и Генри у костра в одиночестве курить сигары.

— Она смелая, — произнес Меннерс. — Я уже говорил, Кабот, тебе повезло.

— Что там произошло? Мне случалось бывать на казнях. Отвратительное зрелище, но сегодня утром… там была такая обстановка. Такого мне видеть не доводилось.

— В городе были волнения. Убили купца. Вроде бы христианина. Власти жестоко подавили бунт. Народ в городе любил некоторых из тех бедолаг, которые сегодня лишились голов. Может, они во всех бедах винили иностранцев. Ну и, в частности, христиан.

— Господи, Меннерс, неужели это были боксеры?

— Боксеры? Кто знает? И вообще кто такие боксеры? Народ живет в такой нищете, что может взбунтоваться по любому поводу. Например, купец, которого убили, надувал горожан: добавлял в хорошее зерно кормовые сорта. Лишь один из примеров повсеместного упадка и коррупции. Иногда за преступления приходится расплачиваться.

— Боже, что же мы скажем ЭФ?

— Ничего. Поживет подольше в Китае — еще насмотрится на казни. Поначалу все ужасаются. Но она справится. Скажи ей, что это всего-навсего восстановление правопорядка — мой приятель сэр Клод часто это повторяет.

— Нам ничего не угрожает?

— Ничего. У нас же с собой кое-что есть, — Меннерс похлопал по прикладу ружья. — Когда с тобой мистер Ремингтон, считай, что ты в полной безопасности.

На следующий день зарядил дождь. Дорога раскисла, и караван сбавил темп. Элен Франсес, все еще бледная от пережитого, набралась храбрости и попросила у Тома и Генри прощения за то, что давеча днем «устроила плач». К полудню к ней вернулось хорошее настроение, однако дождь и низкие облака действовали на путников удручающе, и они только обрадовались, когда настала пора разбить лагерь. Теперь дорога шла на подъем — караван достиг отрогов Черных холмов.

— Завтра проедем через лес, — сказал Меннерс. — Потом еще один день в пути — и мы в Шишане.

Ночью Элен не спалось. Мелкий дождь стучал по парусине палатки. Ей удалось побороть первый ужас от увиденного день назад, и теперь она пыталась себя убедить, что это было всего лишь одним из приключений, которые она предвкушала, уезжая из Суссекса. «А чего ты хотела?» — спросила она сама себя голосом отца, который всегда звучал очень успокаивающе. Она лишь смутно помнила о том, что произошло после того, как опустились мечи. Она не забыла охватившее ее облегчение, когда Меннерс сжал ее в объятиях и попытался успокоить. Она помнила, как он гладил ее по голове. Он был таким нежным. Интересно, он и вправду быстро поцеловал ее в лоб или ей это только показалось? Почему же она стала вырываться из рук Тома? «Спи, доченька, — представила Элен голос отца. — Поспи немного». И наконец она провалилась в беспокойный сон.